Потусторонняя одиссея

В каждой комнате было по небольшому окошку, в силу окружавшей всегда комфортной по температуре погоды и полном отсутствии в природе жалящих насекомых, всегда остающемуся настежь открытым и содержащим возле себя, для образования дополнительной затененности, ветвистые фруктовые деревья, доходившие своими окончаниями до самых проемов. К окошку комнаты Христовой подходила толстая ветка, способная выдержать взрослого человека и опиленная несколько раз возле здания на расстоянии не больше двадцати сантиметров. Именно в таком ракурсе и следуя очередности, охотницы за опасным предметом выбрались наружу и по многочисленным веткам ловко спустились на ровную почву.

На улице было тихо, и, за исключением одинокого патруля, не было видно больше ни единой души. Сопровождаемые светом одиноких мерцающих факелов, всегда зажигаемых на ночь, и стараясь как можно ниже пригибаться к земле, заговорщицы поочередно приблизились к нижнему краю большого проема и, не задумываясь, отважно шагнули внутрь огромной пещеры. Как это и может показаться странным, но весь дальнейший путь освещался тусклыми осветительными горелками, судя по всему черпающих топливо из самых недр этой горы и никогда не перестающих отсвечивать пламенем.

На углублении около семисот метров, под плавный откос, лежало неимоверных размеров чудовище, свернувшееся калачиком и мирно посапывающее в огромные ноздри. Если судить о его размерах, то величина его зуба, торчащего из огромной, приплюснутой и выпирающей пасти, как раз равнялась росту взрослого человека. Помня про наставление ведьмы, Нечаева, переносившая с собой сонное зелье, осторожно приблизилась к спящему великану. Тут он стал водить своими большими ноздрями, как будто принюхиваясь к окружающей обстановке, его же веки медленно поползли наверх, оголяя одну пустую глазницу и единственный, оставшийся глаз. Не было никаких сомнений: чудовище просыпалось и дальнейшие события вполне могли выйти из-под контроля. Видя это и осознав неминуемые за этим последствия, Сатаниева, державшая в своей руке острый клинок, выхватила из рук Зои прозрачную колбочку, одним резким ударом кинжала отбила хрупкое горлышко и, при очередном массивном вдохе, впрыснула сонное зелье в пугающую своими размерами дыхательную ноздрю. Поняв, что происходит что-то ужасное, прежде чем заснуть крепким принудительным сном, дракон сумел издать оглушительный рык, пытаясь вызвать огнедышащую волну газов, скапливающуюся в специальном гортанном мешочке. Но то ли концентрация их была маленькой, то ли не было произведено всех необходимых манипуляций, но из его глотки вырвался только небольшой сгусток пламени, не причинивший, впрочем, никому никакого существенного вреда, а только оставив на руке Яны небольшой ожог первой степени. Чудовище, так и не подняв свою морду, тут же погрузилось в глубокие сновидения, совершенно не поняв, что же, собственно, здесь приключилось.

– Бежим отсюда, – заволновалась Зоя, сильно напуганная страшным рыком огромного зверя, – сейчас сюда набежит куча разгневанных Амазонок.

– Нет, я без этого не уйду, а лучше помогите мне и поднимите чудищу веки, – сквозь зубы твердила самая смелая, из всех троих, девушка, взобравшись на огромную морду и ловко орудуя опасным клинком, сначала разжимая твердую кожу, а когда она была отведена подругами вверх, вырезая из глазницы зрительный орган.

Она еще не успела закончить, как вся была залита бурой кровью, активно вытекавшей из огромной, просто чудовищной головы. Барахтаясь в крови и путаясь в сухожилиях, она все-таки смогла извлечь око наружу, которое тут же затвердело, превратившись в не разбиваемый камень-кристалл, украшенный большим черным зрачком, словно у кошки зауженным по концам, и желтой, в коричневую крапинку, радужкой.

– Все, – крикнула Сатаниева, вся испачканная липкой, кровавой жидкостью, с трудом удерживая добытый ею, такой ценный предмет, – теперь побежали отсюда.

На ходу снимая футболку, она засунула туда бывший зрительный орган чудовища и, зажав ее по концам, протянула один – Вере и, уже вдвоем поддерживая его таким образом, заговорщицы отправились дальше. Так было нести намного легче, но значительно неудобней: ноша постоянно болталась и приходилось постоянно восстанавливать ее равновесие. Оказавшись на краю пещеры, отважные девушки увидели, как со стороны города к ним приближается огромная толпа разъяренных воительниц, встреча с которыми не сулила бы им никакого более-менее благоприятного выхода, или проще исхода. Впереди всех бежала разъяренная Голубозлатка, проводившая пальцем по горлу, изображая жест, понятный на любом краю огромной Вселенной. Положение было безвыходным. Девушки были окружены со всех сторон: сзади находился огромный дракон пусть пока и спящий, но все равно не сулящий никакого спасения, а впереди гудела волна разгневанных Амазонок, явно намеревавшаяся пустить их на корм тому же чудовищу.