Потусторонний батальон. Том 1. Рота нечисти

Яробор поглядел в не прикрытое ставнями и занавесом окошко. Люду разного столпилось множество, все куда-то вверх смотрели да перстами тыкали. Опять же, не обошлось без зеркал этих странных, что все повытаскивали и пред собой выставили. Тут же были и огромные самоходные возы-бочки алые, с цифирями нуль да один. Синие кареты со стражей. И все с фонарями блескучими разного цвета, словно ярмарка какая. Мужики лестницу возводили.

Из кареты выскочил возница, у которого был неприметный значок серебряный особливый, означающий, что он Мары Моревны служитель, и открыл дверь, едва заметно склонив голову, чтоб это и уважительно казалось, и со стороны незаметно было. Моры выскочили наружу в один момент, встав в рядок.

– Жив ещё мой клиент, – донеслось от средней, которой Травмой кличут.

Яробор вышел вслед за ними, услышав сзади крик Лугоши.

– Дядька, ты пошто меня позоришь?! Что я, басурманка что ли, в мужском платье щеголять?! Да ещё в исподнем!

– Обвыкнешься, – ответил лесной бог.

– В исподнем?

– Все ныне так ходят, и ты ходить станешь, – бросил он не оборачиваясь.

– Не буду!

– Будешь! – резво развернувшись и встав нос к носу с ручейницей, громко сказал Яробор, – Покуда в городе этом ходишь, будешь как они! Дома как вздумается бегай! Я сказал своё слово.

– Дядька, – захныкала Лугоша.

Яробор вздохнул и подал ей руку, помогая вылезти из кареты.

– Не серчай, золотце моё, но так надо для дела. Обещаешь слушаться?

– Угу, – понуро кивнула девчушка, натягивая рубаху-футболку как можно ниже, но это у неё не очень получалось, да и глупо выглядело.

Впрочем, неважно. Все, кто был тут, смотрели куда-то вверх, не замечая ничего остального. Яробор поднял лицо к небу. Там, на шестом, ежели от земли считать, подоконнике стоял пухлый юнец, готовый прыгнуть, но никак не решившись до конца это свершить.

– Это его ты мне в дьяки пророчишь? – хмуро спросил лесной бог, глядя на это несуразное толстое чудо.

– А чем плох? – спросила Травма, начав разминать кулаки, на одном из которых был надет кастет. Она противно хрустнула шеей, и шмыгнула носом. – Либо он твой, либо мой, тут третьего мало вероятностей.

В рукав дядьке вцепилась Лугоша, забыв про своё короткое платье и обрезанные «шорты». Девчушка затаила дыхание, наблюдая за замершим с гримасой страха и отчаяния парнем.

– Он же убьётся, – прошептала она, – насмерть.

– Знамо дело, насмерть. А ты ещё хотела людей с летучей ладьи вместе с товарами на лету высаживать. Там повыше будет.

– Дядь, помоги. Дядь, я буду носить всё, что скажешь. Дядь, ты же можешь. Я даже в тереме твоём прибираться буду, – взмолилась девчурка, глядя неотрывно на бледного отрока.

– А что в нём прибираться? Он завсегда сам себя чистит.

– Дядь, – совсем дрогнувшим голосом, прошептала ручейница, а потом провела ладонью по мокрому лицу, вытирая слёзы.

– Эх, – вздохнул Яробор и осторожно отцепил Лугошины персты от своего рукава, а потом шагнул в сени.

Души людские издали чуялись, стены каменные не преградой были. Яробор быстро взобрался по высокой, уходящей выше деревьев лестнице, и остановился перед железной серой дверью, за которой тот прятался. Там трое мужиков ломали замок.

– Разойдись, – зычно сказал лесной бог, заставляя разбежаться работяг в стороны, и потянулся силой к двери.

Железо было в тягость. Вот ежели дубовые али сосновые доски, тогда сами бы отворились, впуская в избу. Но, всё же, любопытство, толкающее разузнать об этом толстяке, и чем может отрок пригодиться, придало мощей. Дверь сначала заскрипела, а потом выгнулась, выламывая добротные замки и засовы. Уронив на каменную плитку пару звеньев, оторвалась цепочка, которую нерадивый самоубийца повесил на створ.

Яробор шагнул, не сильно всматриваясь в убор избы, мимо тонкой склеенной из опилок двери, ведущей в кладовую с зеркалом, большой чугунной кадкой и странным фарфоровым стулом, журчащим, как вешний ручей. Шагнул прямик окну и сел на подоконник, глядя на парня снизу вверх.

– Я сейчас прыгну! – истошно закричал бледный темноволосый отрок, топчась на узком подоконнике, и держась пальцами за короб окна. – Я прыгну!

Яробор слегка перегнулся и посмотрел вниз. Да, далече.

– Прыгай, – пожав плечами, произнёс Яробор, начиная разговор-беседу. – Там тебя ужо заждались. Видишь вон ту особу в синей рубахе и красным крестом? То мора, племянница самой богини смерти.

– Всё равно! – надрывным голосом произнёс парень, высматривая глазами Травму. – Всё равно, все в конце концов сдохнут.

Яробор перевёл взгляд на стены и пол в избе. Чистые, метёные. Посуда вымыта и блестит. Значит, не грязнуля-замарашка, али не один живёт? Так и есть, с матерью, но и сам помогает. В глаза бросилось большое зеркало чёрного стекла в тонкой оправе во всю стену, ухоженно протёртое от пыли, а снизу у него тихо тлел рыжий огонёк. Паутины по углам тоже нет.

– Как есть, подохнут. Жизнь людская скоротечна, уж я-то знаю не понаслышке, – вздохнул Яробор. – Жизнь – это вечная битва, вечная страда́. Но ведь и человечишка может обрести бессмертие.

– Не надо мне о смысле жизни. Плевал я на всю эту хрень.