Потусторонний. Книга 2 (СИ)

— Ты приехал, ты приехал… Спасибо… Спасибо тебе, любимый.

Ох, ёжкина кошка, до чего дошли. Аж до любимых. Что с ней такое?! Я почти втолкнул её к ней в коридор, прикрыл за собою дверь.

— Что случилось? — спросил я. По щекам Лизы катились слёзы. Глаза зажмурены сильно-сильно, будто она боялась увидеть что-то. Будто вместо меня к ней пришёл живой мертвец.

— Лиза! — чуть повысил голос я.

И тут она открыла глаза, в зрачках сверкали молнии. И это не было фигурой речи. В ней натурально плясала энергия.

— Что со мною, Илюша? Что со мною? — всхлипнула она.

Сила, которую я почувствовал за дверьми, шла от девушки.

— Илья, не молчи. Не молчи Илья, — тормошила меня Лиза, и разряды из глаз били по красивым ресницам, но, слава богу, не опаляли их.

А я вот что-то молчал. Вот не лезло на язык ничего.

Совсем ничего не лезло. Кроме, разве: ёжкина ж ты кошечка…

Глава 11

Тут не надо академии заканчивать, чтобы понять: у Лизы открылся дар. Но даже несмотря на такое невероятное событие, её поцелуи, едва мы переступили порог квартиры, изменились с благодарно-счастливых, на страстно-вожделеющие. Я не слишком и сопротивлялся, потому что выглядела она в своём белье ну очень здорово, да и как вообще можно от такого напора отказываться?! Тем более: в некоторых стрессовых ситуациях, чтобы успокоить женское сердце — нет средства лучше чем хороший секс.

Вот только в момент её оргазма у сидящей на мне Лизы из глаз ударили молнии в потолок, оставив там чёрные пятна. И это меня почти, скажем так, взбодрило. Если тут такие вот реакции начались, то, получается, на будущее надо как-то стараться не особенно стараться!

А ещё у меня перебор с пожарами возникает.

— Это ведь дар, да? — спросила она у меня чуть позже, прижавшись щекой к моей груди. — Во мне пробудился дар? Но почему? Я точно знаю что ни папа ни мама не были благородными. Папа доцентом был в Петербургской Академии Искусств, а мама здесь в библиотеке работала. Я похожа на них. Мамины глаза, папин нос. Они мои родные, и не благородные… Почему так, Илья? Как такое может быть?

После внезапной вспышки страсти, она снова ослабла. Говорила тихо, но не умолкала. Совершенно точно не хотела тишины, а я лениво наслаждался истомой.

— Что мне теперь делать? — шепнула Лиза, поднимаясь, и заглядывая ко мне в лицо. — Идти регистрировать дар? Но… Что скажут там? Что скажут в Первой Церкви? В Администрации? Как я им это всё объясню…

Я слушал её вполуха, размышляя. То что у девушки проявился дар, играло на руку теории, что я как-то особенно влияю на неодарённых. Бессознательно влезаю в их контур в момент близости? Интересно выходит. Но это лишь теория. Дайте мне безродную девушку и несколько сеансов плотской любви для практики и я переверну этот мир похлеще Архимеда с его точкой опоры. Ох, какие перспективы открывались… Десятки, сотни влюблённых одарённых дев, готовых на всё ради повелителя. Огонь, конечно.

Но делать я так, наверное, не буду.

— Почему ты молчишь? — спросила она тревожась. — Ты… Я испугала тебя?

— Испугать тебя должны пятна на потолке, — заметил я. И небольшая дыра в двери, добавил про себя. — Всё будет хорошо, Лиз. Я точно знаю, что у тебя есть два дня по процедуре. А когда у тебя это началось?

— Не знаю… Я почти день пролежала в кровати. Очень плохо было. Слабость. Думала что заболела, — она прикусила губку, в задумчивости. — С трудом до душа дошла сегодня, смотрю в зеркало, а там… Там это. В глазах. Горит. Так испугалась, а от этого только сильнее загорелось. У тебя было также? Была слабость?

Нет, Лизавета Андреевна, у меня не было права на слабость. Мой дар открылся во время уроков с Грайбаем Белым. Между тренировками. Я расколол его щит могучим ударом и в недоумении уставился на обломки, а затем упал на колени без сил, удивлённый и слабый. Учитель опрокинул меня тогда пинком ноги, прижал к горлу клинок и усмехнулся. «Сила ещё не всё», сказал он тогда. И оставил без ужина.

Лиза получила дар стихийника. Хорошее умение, если пользоваться им умеешь. Но что мне с ней теперь делать-то? Я скосил глаза на задумчивую девушку. Учитель из меня вряд ли хороший выйдет, да и подозрений не оберусь. Сам без году неделя одарённый, а уже учить кого-то вздумал. Тем более стихийный дар. Это та ещё история, психанёт и спалит кого-нибудь случайно. Ядрёная смесь…

За судьбу регистрации я не волновался. В этом обществе в возрасте оказаться одарённым, когда твоя семья обычные люди, это лишь повод подойти к родителям и уточнить, не приёмный ли ты. Ну или порадовать папу, что он, наверное, и не папа вовсе.

Полагаю, что в Первой Церкви, что в Администрации никто и усом не поведёт. Там встревожатся только если таких случаев станет много.

— Поедем завтра с утра вместе и пройдёшь регистрацию, — я задумчиво чмокнул ей в затылок. — Всё будет хорошо.

— Но откуда это во мне, Илья? Откуда?! Я точно знаю, что мои родители это мои родители. У меня даже тесты ДНК есть.

— Тесты? Какая интересная традиция. Были сомнения? — хмыкнул я.