Потусторонний мир. Трилогия

– Хорошо. Я поняла. Вы пока не можете сообразить, где вы и что с вами происходит. Давайте сделаем так. Сейчас взлетим и после этого я подойду к вам для продолжения нашего разговора.

Константин нашёл свободное кресло и сел в него, пребывая в растерянности, но очень надеясь на то, что после взлёта стюардесса Ольга объяснит ему все, что с ним случилось ранее и что происходит сейчас. Однако, после взлёта к нему подошла совсем другая женщина.

V

– Мужчина, это к вам меня направила Ольга? Это Вас Константином зовут? – Услышав приятный женский голос, наш герой этой истории оторвал свой возбужденный последними событиями взгляд от иллюминатора, в котором он пытался увидеть что-нибудь еще, кроме туманной ваты, быстро повернулся к хозяйке приятного голоса и похолодел, увидев её. Перед ним стояла и улыбалась милая женщина среднего возраста. И она была покойной матерью покойного же его одноклассника, который был его школьным другом и стал виновником гибели самого себя и своего отца, врезавшись в городской автобус, сидя за рулём недавно купленного его родителями автомобиля. А мать его получила перелом позвоночника и ходить смогла только через год. И улетела из города в 1995 году рейсом Южно-Сахалинск – Хабаровск – Новосибирск. Но, долетела только до Хабаровска. А если точнее, то до той горы, которая стоит на расстоянии чуть более двухсот километров от Хабаровска. До той самой, в которую врезался её и других погибших с экипажем пассажиров самолёт. Константин, как ему показалось, несколько часов не мог собраться с мыслями и преодолеть барьер недоумений, чтобы ответить на вопросы, заданные молодой женщиной и выдать ей свои собственные для выяснения того, что с ними вообще происходит. Но, как-то все-таки сумел побороть свой ступор и заговорить с ней. И было так…

– Ирина Борисовна! А Вы меня не узнаете? Я с Максимом дружил. А можете мне объяснить, что происходит? А как я могу вас видеть и разговаривать? Вы же с мужем и сыном в одной могиле лежите. А где все люди? Почему только в этом единственном самолёте все бодры и веселы, и никто не спит? – Константиновы вопросы сыпались из него практически пулеметной очередью. А Ирина, улыбаясь, спокойно ждала окончания его словесного потока и дождалась.

– Костя, мне сложно было тебя узнать, ты же сейчас старше моего мужа, меня и моего сына. Мужу было 40, мне 39, а сыну 21. А тебе сейчас сколько лет и какой уже год в живом мире?

– Ира! Ох, простите! Ирина Борисовна. Мне 44, а год сейчас 2017. – Выдав ответ, Константин снова надолго замолчал. В силу того, что слова его собеседницы о «живом мире» ввели его в мысленный штопор и он снова запутался в паутине вопросов, которые стали фейерверком его сознания. А уж потом возник такой вот диалог:

– Ирина Борисовна, а как мне можно видеть вас? Ведь вы на кладбище лежите всей семьёй.

– Да?! Мое тело тоже положили к сыну и мужу? Буду знать. Но, не меняет дело место тела. Ты сам прекрасно видишь это. Я здесь. По стандартным расчётам живого мира уже двадцать два года до горы летаю и сопровождаю своим объяснением происходящего тех, кто в наш салон заскакивает. Причём не всех тех, кто в состояние клинической смерти попадает, а тех, чьи задачи каким-то образом связаны с нашим рейсом. Но, сами задачи я объяснить не могу, поскольку о них ничего не знаю. Но, это уже твоё дело.

– А как же ваши муж и сын? Где они сами? – в очередной раз удивился Константин.

– Да кто ж знает. Наверное, кого-то в этом потустороннем для живых людей мире в автомобиле до аварии с автобусом довозят и объясняют что-то.

– А я что, мертвый уже?

– Нет. Не совсем. Ещё раз повторяю, со мной только те летают, кто в состоянии клинической смерти, – Спокойным и уже уставшим голосом ответила покойная мать покойного друга. А через секунду вдруг неожиданно засмеялась – Костя! Явно не в морге твои кости! Пока летаешь ты как птица, кости твои лежат в больнице!

– Да-да-да! – Засмеялся в ответ наш персонаж – Ехали татары! Коську потеряли! Коська не сдох и не облез! Но, у него сил осталось в обрез!

– А ты весел, как я погляжу. И это хорошо. Это значит, в панику впадать сейчас не будешь.

– А что такое, Ирина Борисовна?

– Мы подлетаем уже к месту падения. Скоро увидишь, что тут в салоне происходить станет. Но, судя по всему, ты не впадаешь в панику, а пытаешься просто понять происходящее. Хороший зануда, однако. – Женщина провела своей ладонью по голове своего собеседника, улыбнулась и ушла в сторону кабины пилотов.

И стоило ей только пропасть из вида, как самолёт начал крениться на правую сторону. Сначала не очень резко и всем казалось, что пилоты выполняют вираж перед обычной посадкой. Но, тишина оборвалась всего лишь через несколько секунд. Дальнейший крен был резким. Салон переполнился человеческим ужасом и криками.

– Странно. Очень странно! – подумал Константин – Таких как я сейчас в салоне явно нет. А остальные летают и падают уже двадцать два года. Чего орать-то?