Поучения, слова, устав и житие старца Паисия Величковского

И прежде всего начал я прилежно, с Божией помощью, с немалым трудом и расходами приобретать книги отеческие, учащие о послушании и трезвении, внимании и молитве: то сам своей рукой их переписывал, а то и покупал на деньги, которые мы трудом наших рук на необходимые нужды наши зарабатывали. Много раз соглашаясь претерпевать скудость в пище и одежде, мы покупали на эти деньги упомянутые книги на славянском языке и почитали их за небесное сокровище, туне нам от Бога дарованное. Читая их несколько лет с прилежанием, в весьма многих местах я находил в них невразумительные неясности, а в премногих местах не обретал отнюдь и самого грамматического смысла; и хотя многократно читал с неизреченным трудом и пытливостью, но и таким образом не обретал названного смысла. Один Бог знает, какой печали душа моя исполнялась, и, недоумевая, что делать, подумал я, что славянские отеческие книги можно хотя бы немного исправить по другим славянским книгам.

И начал я с четырех книг своей рукой переписывать книгу святого Исихия, пресвитера Иерусалимского, святого Филофея Синаита и святого Феодора Едесского, чтобы, сравнив между собой по крайней мере четыре, сподобиться мне увидеть грамматический смысл. Но весь этот мой труд был напрасен, потому что и в тех четырех книгах при их сопоставлении я не сподобился увидеть оного совершенного смысла.

Когда же я так многократно пострадал, тогда познал, что всуе тружусь в мнимом исправлении славянских книг по славянским, и начал прилежно исследовать, откуда в книгах славянских такая невразумительная неясность и недостаток грамматического смысла. И постижением немощного ума своего нашел, что тому есть две причины: первая—неискусность древних переводчиков книг с эллиногреческого на славянский язык, вторая — неискусность и нерадение неискусных переписчиков. И тогда я уже совершенно отчаялся увидеть в славянских отеческих книгах правый и истинный смысл, какой содержится в тех же эллиногреческих книгах.

После многолетнего моего пребывания на Святой Горе, когда я отчасти научился говорить на греческом языке, появилось у меня всеприлежное намерение с болезнью сердца искать эллиногреческие отеческие книги в надежде исправить по ним славянские, и, поискав во многих местах и не один раз, я не мог найти. Затем пошел я в Великий лаврский скит святой Анны, и в Капсокаливу, и в Ватопедский скит святого Димитрия, и в прочие лавры и монастыри и, всюду спрашивая именитых лиц, опытных и престарелых духовников и честных иноков о книгах отеческих по именам их авторов, нигде не сподобился найти таковых, но от всех получал такой единогласный ответ: «Мы даже до сего дня не только таких книг не знаем, но и имен этих святых не слышали». Получив такой ответ, Бог знает, в какое недоумение я впал, рассуждая, что в этом святом и для тихого и безмолвного пребывания иноков Богом избранном месте, где жили многие великие и совершенные святые, не сподобился я не только обрести многожеланные мне святые книги, но даже и имен тех святых от кого-либо услышать. И потому впал я в немалую об этом печаль, однако всю мою надежду на обретение таких книг возложил на Бога и молил Его неизреченное милосердие, чтобы «имиже весть судьбами», как Всесильный и Всемогущий, сподобил меня обрести такие книги. Бог же Премилосердный, не презрев мое усердное желание приобрести книги отеческие на эллиногреческом языке, сподобил меня по Своему неизреченному Промыслу найти такие книги и некоторую часть из них приобрести следующим образом.

Однажды я шел с двумя братьями из святой Великой Лавры святого Афанасия Афонского в Великий лаврский скит святой Анны, и мы пришли к превысокому холму святого пророка Илии, который по высоте равен третьей части великого превысочайшего святого Афона и под которым на превысоком месте со стороны моря находится скит святого Василия Великого, созданный в недавние времена иноками, пришедшими из Кесарии Каппадокийской, на пресуровейшем месте, не имеющем ни потока, ни источника текущей воды, отчего тот скит ни виноградников, ни оливковых деревьев, ни смокв, ни садов, ни иного какого-либо утешения этого мира не имеет, но одной дождевой водой удовлетворяет необходимую нужду братии. И появилось у нас желание в скит тот пойти, отчасти ради поклонения, отчасти же ради того, чтобы увидеть место, в котором до того времени мы еще не бывали.