Поучения

 Ответ. Ты неосмысленно указал искомое слово. В житии о Боге не будем лениться, по силам, когда всегда [Евангелие] богословит: «…будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный». Нам никак не возможно сравниться с Божеством, с несравненной и превышающей ум и осмысление Божией природой — но подражать Его человеколюбию, кротости и всеблагости, показывая милосердие к ближним. Даже если это враг или доносчик, то в любом случае Божество помогает всем и независтно (щедро) дает, предваряя дарами прошение полезного. И ни от одного человека Божество не получает почести, которые были бы достойны. Итак, пойдем, сколь это [для нас] возможно на делание добра, легкими и частыми ристаниями (сражениями) пробегая к нему. Хотя и невозможно достигнуть самой вершины, и невозможно получить все доброе, но даже взять часть не малая польза. Мы не можем выпить весь родник или водохранилище, но разве мы не можем приятием [воды] в довольство уврачевать жгущую нас жажду? И если мы не можем пропустить через себя весь воздух, то разве мы не можем дышать? И если мы не постигнем всех смыслов, то разве мы не должны беседовать? Мы можем показать, что вопреки сильному сопротивлению мы не отпали от совершенства, но старались ради него, сколько было сил; и больше, чем было сил. Похвально это устремление, потому что оно, мне думается, совершением делания добра, что есть спешить всегда на добро. И более всего держать правду, которая одолевает неправду. Ибо неизречен разум Божий, который прилагается и сочетается с нашими трудами. Он недомыслим для всякого человека в сем житии, по причине превосходящего добра или более горького воздаяния, потому мы отвечаем приязнью к подобным, чтобы с ними принять почесть или мучения.

(194) Вопрос. Что есть части делание добра и сколько их? И можно ли их все вместе правильно исполнить? Ибо не все всё могут правильно исполнить. [Например, кто–то] не может достойно принять кого–либо по причине нищеты, но может быть воздержным и целомудренным. А другой — терпеть напасти или учить благочестию. Другой — давать нищим необходимое для жизни. Другой — служить даром. И с помощью одной из этих добродетелей не возможно ли избавиться от вечного осуждения?

 Ответ. Всякое делание добра — со строгостью мыслей, не замутненных скверной. А вся Мерзость злобы по отношению к целомудренным противостоит им воистину как враг. Против худшего подвизается наша природа. Некоторые говорят, что четыре части добродетели, это: мужество, мудрость, целомудрие, правда. Они добры, снизу и по суше движутся (плывут), будучи ниже небесного круга. То есть мужество по отношению к греху противника; целомудрие против страстей иметь власть и победу; а смысл — стройная власть, как в государствах; правда — славная часть жития, как думается, — она наставляет чинности, обуздывая. А что выше, ничего невозможно ни уразуметь, ни показать: и добродетели сами по себе затворены, имеют ли они высокое и небесное подобие красоты. Но у нас наставник — возвышенный Апостол, который насчитывает множество частей делания добра, но три всех лучших: веру, любовь, надежду. Вера дарует людям выше природы быть записанными вместе с бесплотными, хотя человек еще окружен одеянием скверны многих страстей, которые ангельские и прочие чины бесплотных не разумеют. Вера наставляет в искусстве людей, которые ходят внизу, катясь по земле. Она указывает помысл, приводящий к не имеющему образа Престолу Царя, и очевидным образом озаряет блеском не имеющей начала и бессмертной Природы. И оттуда блеск отгоняет омрачение чувств, которое как густое облако для существующих здесь. Омыв его от ума, дарует ему чистый взгляд, так что становится видимым невидимое, и постижимым неприступное. А надежда не вместе с ним отметается, как кто бы сказал, но приуготовляет по–доброму держаться в настоящем. Никак не оказываясь в будущем, но уже видя размышлением то, что еще не настало, как будто оно уже настало. И чаемое приводится пред лицом людей. Переступает запинку ногой, объединяет желаемое с видимым мимотекущим временем и осуществляет любовь будущую. А любовь есть возглавление для пришествия Бога во плоти. Она у Него везде всегда существует, и умолила Его явиться нам во плоти. И вполне подобающим образом она превосходит [другие добродетели], как сказал великий Апостол. Ибо все, что благочестно, человеколюбиво, преподобно и праведно, люди делают ради нее. И для нее и Христос до Крестной смерти преклонил во плоти выю.

(195) Вопрос. Как же тогда Соломон, премудрости которого все удивляются, говорит: «Три вещи я не могу уразуметь и четвертое не осмыслил: След летящего орла, путь змеи по камню, стезю корабля, плывущего в открытом море, и путь мужчины в юности»? Если он мудр, то почему этого он нам не объясняет, но заставляет нас оставить изыскание? Мы молим, чтобы ты нам это рассказал.