Повадки диких зверей

Кабарга редко подходит к сену в кормушках, поскольку имеет иную пищевую специализацию, но в многоснежные холодные зимы количество ее следов у стогов может увеличиваться. Посещает она солонцы реже других копытных и большей частью те, на которые не ходят другие животные. Но в некоторые годы количество ее следов на солонцах возрастает. На Алтае кабарга посещает не только естественные, но и искусственные солонцы.

У забайкальских диких северных оленей (Rangifer tarandus) минеральный голод достигает паи большей силы к концу зимы. В марте звери обычно концентрируются в районах речных долин, где встречаются минерализованные наледи. Иногда олени посещают природные или искусственные солонцы, на Кольском п-ове в долине р. Чуны естественные солонцы неизвестны и, видимо, поэтому опыты подкормки северных оленей и лосей солью путем устройства искусственных солонцов не дали результатов: животные проходили мимо них, не задерживаясь. Северный олень в Заполярье, стремясь восполнить солевую недостаточность, нередко поедает животную пищу, снег, смоченный мочой человека.

В Кавказском заповеднике зубры (Bison bonasus) посещают солонцы так же интенсивно, как и олени, ходят на них поодиночке и стадом. Когда-то зубровые тропы к солонцам тянулись на протяжении многих верст, напоминая торные дороги, на искусственных солонцах зубры выбивают ямы глубиной до 70 см, чаще всего ходят на солонцы в весенний период, начиная с марта. Резкой смены посещаемости по сезонам, как у оленей, у них нет. В Беловежской пуще зубрами нередко уничтожаются кормовые поля: эти животные имеют склонность устраивать на хорошо взрыхленной почве многочисленные лежки и «купалки». В результате поля существуют лишь 2–3 недели, а затем зарастают сорными травами. При подкормке зверей в Беловежской пуще в то время, когда зубры собираются у подкормочных площадок, звери остальных видов ютятся поодаль. Менее других боятся зубров кабаны, смело лезут к кормушкам лани. Олени ведут себя осторожно, косули же вертятся вокруг, подбирая разбросанные остатки пищи. Наевшись, после утренней кормежки зубры отходят и ложатся неподалеку, остальные звери отходят подальше и также отдыхают лежа.

У американских овцебыков (Ovibos moscliatus) при содержании их в огромном загоне, площадью 470 га, в отношении к подкормке наблюдалась строгая иерархия. Если сено было выложено лишь в одном месте, к нему первым подходил вожак стада. Только после того, как он насытится, поочередно, в соответствии с занимаемым иерархическим положением, начинают подходить к корму остальные особи. Если сено рассредоточено в нескольких точках, первыми к нему подбегали обычно взрослые животные, отгоняя слабых и молодых. В целом же все животные стада в первые минуты при подходе к подкормке ведут себя очень активно, перебегают от одной кучки сена к другой, но затем постепенно успокаиваются.

В стаде канадских овцебыков, если возраст животных одинаков, иерархия устанавливается более длительное время. В результате этого в первые месяцы содержания зверей в загоне среди них наблюдаются у подкормки стычки. Например, два самца атакуют вожака стада, поедающего сено.

НУТРИЯ (Myocastor coypus). Поведение на приваде нутрии изучено в большей степени, чем поведение других видов, благодаря многочисленным опытам полувольного разведения этого зверька, начатым по идее профессора П. А. Мантейфеля. Впоследствии был разработан метод, основанный на выпуске нутрий летом в водоемы, где они поедают естественную растительность и выкладываемую подкормку, а по осени отлавливаются.

Нутрии очень охотно поедают выложенную приваду и держатся возле нее. При регулярной подкормке сплываются по сигналу (звук от удара в колокол, рельсу или иной металлический предмет). Многие из грызунов плывут вслед за лодкой с человеком, везущим корм, а отдельные даже забираются в нее. Некоторые приближаются к пище раньше, чем удалится человек. Привлекающим сигналом для нутрий служит также хруст разгрызаемого зерна, издаваемый сородичами, уже взобравшимися на прикормочный столик. Шумы и крики кормящихся нутрий слышны более чем за 200 м. Согнанная с кормового столика нутрия далеко не уплывает и снова возвращается на прежнее место, как только человек уйдет (Павлов, Соколов, Фадеев, 1958).