Поваляем дурака, Америка?

Под ноги то и дело попадались крупные камни, разлетевшиеся при обвале, так что можно было запросто подвернуть себе ногу. Виктор задрал голову и внимательно осмотрел отроги, с которых произошел обвал. Оптимизма их состояние не внушало. За миллионы лет солнце, воздух и вода усердно потрудились. Сравнительно более мягкие горные породы выветрились, оставшиеся более твердые, лишившись связи и защиты, тоже подверглись сильной эрозии, так что обвал мог произойти в любой момент и практически в любом месте.

Впрочем, гораздо более опытный в этих делах Домбровский, судя по виду, особого беспокойства по этому поводу не испытывал. И Виктор подошел к нему. Завал шириной был около трех метров и примерно полтора-два в высоту. Виктор ловко вскарабкался наверх, огляделся и спустился на другую сторону. Вернулся он в отличном настроении, что не укрылось от Домбровского.

– Что скажете? – спросил геолог.

– Скажу, что это намного лучше, чем я себе представлял, – сказал Логинов и потянулся за сигаретами. – Игорь!

– Да, Виктор Павлович! – выглянул из-за джипа по водительской привычке справлявший малую нужду на колесо Игореха.

– Сейчас выгрузим порох, и отгонишь машину подальше…

33 Вест-Индия, Карибское море

«Санта-Мария» легко скользила на юг по глади Карибского моря. Двигатель яхты работал ровно и без каких-либо сбоев. Его приглушенный рокот действовал успокаивающе. Джек Мейер полулежал в удобном шезлонге на корме.

Солнце уже давно скрылось за горизонтом. Небо над головой Мейера искрилось тысячами огромных звезд. Казалось, они висели так низко, что одну из них обязательно должна была зацепить скошенная мачта «Санта-Марии».

Джек блаженно потянулся, потом выудил из кармана пачку «Филипп Моррис», сунул сигарету в рот и поднялся. Облокотившись о боковой фальшборт, который обдувался набегавшим потоком воздуха, он прикурил. Вспышка зажигалки на какое-то время ослепила его. Но вскоре глаза Джека снова приспособились к ровному свету звезд.

Кильватерная струя причудливо светилась будто бы изнутри благодаря каким-то микроскопическим водорослям, обитавшим в Карибском море. Тот же самый фосфоресцирующий эффект можно было вызвать, сунув руку в набегающую воду, однако яхта имела достаточно высокую осадку. Да и лень Мейеру было напрягаться.

Он впервые за последнее время чувствовал себя счастливым. Мейер отдыхал телом и душой. Это было настолько здорово, что он решил, в случае успешного завершения операции «Ла Ходжилла», обязательно купить себе яхту и научиться ею управлять. Чтобы убегать на ней каждый год, хотя бы на время отпуска, из абсурдного, сошедшего с ума и становящегося все более нелепым постиндустриального мира.

Затянувшись и выпустив дым в струю набегавшего воздуха, Мейер невольно покачал головой. Отсюда, с борта затерянной в Карибском море яхты, его жизнь казалась бредом. Так мог существовать только совершенно ничтожный человек. Или человек, которого, как Мейера, закружил и проглотил водоворот тысяч агентурных донесений, сообщений, меморандумов и вереница сменяющих друг друга операций…

И тут Джек вдруг улыбнулся. Какой-то русский философ сказал, что ключ побега из тюрьмы – осознание того, что ты находишься в тюрьме. Мейер чувствовал себя больным, который наконец-то начал выздоравливать. Он был близок к тому, чтобы окончательно прийти в себя. И решить все накопившиеся проблемы одним махом. Для того, чтобы это сделать, не нужно было прилагать каких-то сверхусилий. Нужно было просто набраться мужества.

Но для этого Джеку нужно было немного больше времени. Еще несколько таких ночей на яхте, где его не могли достать ни Кэррол с ее витаминами, ни Дебора с ее садистскими штучками, ни Сюзи с папкой, полной важных, требующих немедленного реагирования и разрешения бумаг.

Сделав последнюю затяжку, Джек Мейер выбросил окурок и подставил лицо под набегающую струю воздуха. Прикрыв глаза, он предавался этому «воздушному» джакузи около трех минут, после чего расслабленно вздохнул и вернулся к лежаку.

Откинув спинку шезлонга в самое крайнее заднее положение, Джек блаженно растянулся. Несколько минут он смотрел на нависшие над головой звезды, среди которых был и Южный крест. Потом глаза прикрылись сами собой, и он начал засыпать.