Поваренная книга Мардгайла

— Я не собираюсь ничего пить! — орет Взбрык. — Вы и Патакона опоили. Теперь он в морге лежит! Я все понял. Это все вы… Вы! Меня подставить хотели, только Сергей не клюнул на вашу игру.

— Какую игру? — спрашивает Дершог и смотрит на меня.

— Такую игру. А кто больше всех был заинтересован в смерти Дельфа? А? Люч и Дершог?

— Ну ладно там еще Патакона, — удивленно говорит Дершог. — Дельф-то мне чем помешал?

— Ага! — Взбрык подается вперед. — Не отрицаешь? Запомним. Зачем, спрашиваешь, тебе смерть Дельфа? А ты, Люч, тоже хочешь узнать зачем тебе его смерть?

— Ты хочешь сказать, что мы с Дершогом убили Дельфа, для того, чтобы съесть его? Потому что у нас с ним полная молекулярная и химическая совместимость?

— А разве нет?

Они все-таки нашли информацию и смогли разобраться в формулах. А Дельф говорил, что без специального образования их не прочесть. Смотрю на Маринга. Черт! Опять ощущение, что происходящее его не интересует. То есть абсолютно никакой реакции на свару.

— Нет, — спокойно говорит Люч. — На чем ты выстроил свою логическую цепочку? На том, что мы с Дершогом теоретически можем усваивать и переваривать плоть ликапана? Голубчик, это не доказательство. Это предположение. Подозрение, если хочешь. А вот то, что на месте преступления Сергей нашел твою золотую коробочку — это называется уликой.

Дершог отрывается от слизи и смотрит на меня.

— Здорово у вас получается, — говорит он. — Вы, значит, знаете кто… — он запинается на полуслове, — мог убить и ничего нам не говорите?

— И крепежная штанга, — продолжает Люч, — которой убили Дельфа, оторвана в отсеке, находившемся в твоем секторе осмотра.

— Их подкинули! Эти улики слишком очевидны, чтобы быть подлинными!

— Что-то новое в истории криминалистики, — замечаю я. — Поскольку улики являются слишком очевидными, суд не принимает их к рассмотрению. Послушай, Взбрык, тебе лучше успокоится. Ты подходишь на роль убийцы ничуть не меньше Дершога или Люча. Ты ведь тоже имеешь молекулярную и химическую совместимость с ликапанами.

— Откуда ты знаешь о молекулярной совместимости членов экипажа? — лукаво спрашивает Взбрык.

— От верблюда! Мне Дельф сказал. Он рассказал мне, как застукал вас за компом, когда вы просматривали файлы. И я тоже вас там видел. И Патакона, кстати, тоже! Дельф рассказал мне, что за информацию вы искали. Зачем вам была нужна эта информация?

— Откуда он мог знать какие файлы просматривали? — продолжает Взбрык.

— Неуч, для этого существует протокол работы с базой данных, — говорит Дершог.

Люч смотрит на него, как мне кажется, растерянно. Взбрык точно растерян. Маринг равнодушен.

«Кроме Дершога, судя по всему, никто не знал о протоколе запросов. Значит он не виноват? А иначе он стер бы его, после убийства Дельфа. Чтоб не оставить даже зацепочки. Или же он говорит это специально, чтобы я так подумал и перестал его подозревать».

— Это лишний раз доказывает, что меня подставили, — уверенно говорит Взбрык. — Но я согласен, что теоретически Сергей имеет право подозревать и меня тоже. Согласен. Значит у нас три подозреваемых у которых есть мотив.

— И две улики, которые указывают на одного из них, — добавляет Маринг.

Взбрык делает вид, что не слышит его:

— Я, Люч и Дершог. Это после смерти Дельфа. Теперь убили Патакона. А кто имел мотив его убить? Люч, Маринг, Дершог. По-моему у нас есть два совпадения, не так ли? А может это не совпадение? Это закономерность.

— Минуту, коллеги, — говорю я. — Давайте-ка проясним один момент. Как я понял, вы все имеете представление о том кто может съесть вас и о том, кого можно вам. Не так ли?

«Я прав. Никто не отпирается. Хорошенькое получается дело. Если они все знали об этом, то выходит у каждого из них есть потенциальная жертва и потенциальный враг. Каждый из них мог сыграть на опережение. Господи, куда я попал…»

— Так я услышу ответ или нет? — настаивает Взбрык.

— Ты меня утомил, — говорит Люч. — Эта станция постоянно населена представителями различных цивилизаций. Все это время они были потенциальными жертвами друг друга. Только я не припомню ни одного случая убийства на станции. Я не припомню ни одного несчастного случая. Дай мне договорить! Пока что я здесь старший. Это какой-то всеобщий психоз. Сергей, ты удивляешь меня. Я рассчитывал, что ты более грамотно подойдешь к следствию. Неужели у нас не может быть причины для убийства, кроме как желание съесть другого?

— А какая может быть у нас причина убийства кроме голода? — осторожно спрашивает Дершог. — Вот ты, например, за что вышиб бы Сергею мозги?

Люч в ступоре. Дершог еле заметно улыбается.

— Твои неосторожные шутки уже привели к тому, что каждый из нас в ближнем видит убийцу! Ну нельзя же так. Мне кажется нужно более ответственно подходить к своим словам. Тем более в создавшейся ситуации.

— Я же не специально!

— Последствия, милейший, последствия. Именно поэтому я и прошу быть более осторожными в выражениях. Сергей, почему ты не рассматриваешь других причин убийства Дельфа? У него могла быть ссора. Причина вообще могла крыться в прошлом.