Читаем Поваренная книга Самурая или Черт Те Что, а не книга о Японии полностью

Днем Кабукитё выглядит абсолютно точно так же, как и многие другие центральные районы Токио. Отвратительно грязный, заплеванный, с разбросанным мусором по углам и жирными крысами, бегающими от одной кучи к другой. А вот ночью гиды в этот район ходить не рекомендуют. Впрочем, это перестраховка. Иностранца просто не пустят без сопровождения японца в большинство заведений, типа соапурендов, так что делать там нечего, но и опасности нет. А поссориться с якудзой все-таки не так просто. Однако, около 300 трупов в среднем полиция находит в Кабукитё ежегодно. То есть если считать, что мафия, как и мы, не работает в субботу и воскресенье, а так же по государственным праздникам и имеет отпуск неделю в году — выходит завидное постоянство ровно одного убийства в рабочий день.


Но я не об этом. Не знаю, конечно, почему так получилось, но директор моей фирмы — большой любитель Кабукитё. И знает он там всех и вся. Так что в пятницу ночью мы пошли пить именно туда. Бог мой, какая же толпа там ночью! Говорят, что в среднем 500 000 человек посещают этот крошечный район каждую ночь! В толпе плечом к плечу пьяные служащие-сараримены, рабочие в длинных штанах, студенты с красными глазами, якудзы в черных очках, абсолютно ненормального вида школьницы в коротких юбках, перекрашенные, как куклы. Только иностранцев не видно — гулящие иностранцы проводят ночи в другом районе — Роппонги, где почти нет японцев. Такое вот разделение.


Что, собственно, понятно. От иностранцев как всегда таким заведениям одни проблемы. Ну не понимают иностранцы тонкостей японского сервиса. То зайдет какой американец в хостес бар, естественно, никак не отличив его от обычно. И он еще привык, что все ему доступно должно быть, что он богатый, он цены не спрашивает, а стакан пивка просит. И девушка ему приносит и болтает с ним, а он думает, что это он такой интересный, что девушка с ним болтает и все нормально. А это сервис такой. И счет ему потом приносят на пару сотен долларов за один стакан, потому что сервис и японки дорого стоят. А он начинает, что его обманули, завлекли, а теперь грабят. Драка, полиция…


В соапренды иностранцев вообще нельзя пускать. Это такие бани, где мужчин моют обнаженные или полуобнаженные девушки. Ну моют и все, сервис такой. За попу хватать этих девушек никто не разрешал, это уже другой сервис, а не тот. А иностранцы не понимают, думают, что раз его девушка грудью касается, то все можно. Эх… От этого полиция в Кабуки-тё повсюду, следят.


Первым делом в тот день мы пришли в Омойу, довольно приличное питейное заведение, в котором директор назначил нам встречу. Пиво за пивом, а там и директор пришел. Да не один. А с начальником полиции. Правда, почему-то, полиции Хоккайдо. У него даже пистолет есть! Он мне сказал так: появятся проблемы — звони, не стесняйся. И пистолет показал. Так что теперь мне никакие проблемы не страшны. Осталось их завести.


А потом мы решили, что в Омойе все интересное уже попробовали, и тогда мы пошли в хостесс клуб. Ведь жить в Японии и не побывать ни разу в хостесс клубе, наверное, грех. Тем более что в такой клуб только для японцев в другой раз меня никто не пустит, так что я попробовал. Довольно тяжелые ощущения я должен сказать. Ничего плохого, конечно, не происходит, но… Хостесс клубы — это японское развлечение для усталых после работы мужчин. Гейши для среднего класса. Бары, в которых пьют, но пьют не одни. К каждому приходит симпатичная японочка в короткой юбке и старательно играет в вашу подружку — улыбка до ушей, заливистый смех над любой твоей шуткой, внимательное выслушивание твоих проблем, чоканье бокалами и питье на брудершафт, пение песен вместе в обнимку и т. д. и т. п. Но как же это все ужасно неискренне! Какая жуткая идея — покупать чувства. От такого действительно можно стать алкоголиком. Тем более что симпатичная японка тебе постоянно подливает. Не успел отпить из стакана глоток, а она уже снова доливает его тебе до краев! А это же японская водка сётю! Сётю много пить — вредно для координации движений.


Но, естественно, все получают то, за чем приходят. Мы веселились, и девушки старательно смеялись всякой шутке. Они жутко переигрывают. Улыбки не сходят с лица. И это такие улыбки, что от уха до уха. Вокруг всей головы до того же самого уха. А рядом сидел клиент, который рассказывал историю жизни и его девушка внимательно слушала и плакала.


Конечно, это японская традиция такая переигрывать эмоции. Как в драмах и в аниме. Но ведь все не по настоящему. Они даже пьют не по-настоящему. Спиртное они разводят водой. И это клиенту. А себе небось только воду. Или почти только воду в стакан. Выглядит, как будто они с тобой пьют, но они не пьянеют. Весь мир театр!


Перейти на страницу:

Все книги серии Письма из-за бугра

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное