Читаем Поваренная книга Самурая или Черт Те Что, а не книга о Японии полностью

Это же и главное отличие генки-напитков в Японии от аналогичных энергетических напитков на западе. То есть главное отличие в объемах потребления, но сразу после этого следующее главное то, что генки-напитки — не побочное ответвление от производителей газировки, а чуть ли не главное ответвление от производителей лекарств, и соответственно, генки-напитки упакованы в маленькие пузырьки как лекарства, а не в большие бутылки как газированная вода. Япония — страна очень плохой медицины, но зато своей. Западные лекарства тут почти не покупают, а производят свои. Здесь не знают слов “клиническое тестирование”, но это не страшно — ведь даже если у лекарства окажется побочный эффект — вроде того известного скандала в 1980-х, когда у одной японской вакцины обнаружился такой маленький побочный эффект, как смерть пары дюжин маленьких детей, которым эту вакцину вкололи — то министерство здравоохранения, конечно, умолчит об этом факте ровно до того момента, как все запасы будут проданы. Так ведь уже делали!

Генки-напитки продают в каждом автомате, в каждом киоске, в каждом магазине. Эти тюбики встречаются в Японии так же часто, как в России “сникерс” и газировка. С утра почти у любого нашего сотрудника на столе скапливается целая гора таких тюбиков — люди пытаются проснуться. А под столом можно найти и более интересные запасы. Как вам концентрированный кислород в банках? В воздухе всего около 30% кислорода. В банке — более 80%. Одеваешь маску и дышишь. Правда, от такой концентрации кислорода можно подорвать легкие. Но зато как бодрит сердце!

Итак, с теми, у кого не хватает времени спать (японский сараримен спит три-четыре часа в сутки) — мы разобрались. Теперь перейдем к тем, кому не хватает времени полноценно питаться. Для них те же киоски предлагают широкий ассортимент еды в сухих пластинках. Это примерно то же самое, что сухая собачья еда — дешево и невкусно, но очень эффективно. Все нужные вещества и минералы уже включены, сжевал быстро, есть не хочется, можно работать дальше. И я думаю, что поглощать сухую собачью еду в целом полезнее чем, например, гамбургеры. Ну или так же. Съел — и сразу в туалет.

Как-то видел рекламу подобной еды, которая предлагала другой разумный способ ее применения — для туристов. Для тех, кто ездит во всякие дикие страны, ну, знаете, такие интересные, с древней культурой, но про которые всегда пишут — местную воду лучше не пить. Местную еду в таких случаях тоже лучше не есть без подготовки. Японский путеводитель рекомендовал взять с собой побольше сухой еды и питаться ей, на всякий случай.

Толковый совет, подумал я. Мало ли какую болезнь можно подцепить от еды где-нибудь в Африке! Конечно, сухая еда из пачек — не самая вкусная вещь, но кому-то ведь надо поддержать национальную химическую промышленность. Это как тот искусственный снег из баллончиков, раскрашенных как огнетушители в детском саду, который появляется к рождеству на многих окнах уродливых маленьких токийских домишек, названных всегда в честь чего-нибудь, что было давно уничтожено, для того чтобы построить эти уродливые домишки, вроде “зеленый холм”, “лесная поляна” или “башня у реки”. Этот снег, продающийся в аптеках, напоминает снег примерно так же, как его напоминает, например, вата, но зато, в отличие от ваты, сильно воняет свежей нитрокраской. И покупают — надо же кому-то поддерживать национальную химическую промышленность.

Резонно, подумал я, перевернул путеводитель с рекламой и прочитал на обложке, что это издание предназначено для японцев, путешествующих в Россию. В Россию со своей едой и своим снегом… Ох, это же скучно! Грызть сухое, впрочем, всегда довольно скучно. Для тех, кому скучно, существует третий вид батареек — тюбики с жидкой едой. Energy In, Multivitamin In, Fiber In, Collagen In и многие, многие другие.

Есть простое правило, как ответить на любую фразу, которую тебе сказали японцы, даже если ты ее не понял. Что бы не услышал — всегда отвечай

— ммммммм-мас.

Запоминается только последнее слово. Важен — только глагол. Охаёгодзаймас, Аригатогодзаймас, Ирасяймас — каждый расшифрует твой акцент для себя сам.

Тут тоже самое: главное In, остальное не так важно. Внутри находятся опять же витамины, минералы и т. д., а выглядит это как рисовая каша, которую кто-то уже успел съесть и даже переварить до тебя. Вкус не очень, но чего не съешь с голоду. Работая поздно вечером, я их поедал довольно часто. Успокаивал себя тем, что в чужой стране надо привыкать к необычному. Есть такое японское слово “сэн” — святой отшельник. Недавно увидел табличку, из которой понятно, что японцам никогда нельзя давать переводить с японского. Написано, что “сэн” — это “философски настроенный мужик, живущий в горах и творящий чудеса”. И я понял. Теперь съем, бывало, “калори-мейт”, запью “липовитаном”, закушу “коллаген-ин” — и в горы, творить чудеса. Только так.

Окно

Когда я впервые приехал в Японию, была зима. Прямо с самолета мне следовало явиться пред светлые очи моего будущего начальника.


Перейти на страницу:

Все книги серии Письма из-за бугра

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное