Повелитель

– Спасибо! – сказала Надя, поднялась на кафедру, оставила доклад, спустилась, и, еще раз поблагодарив Весина, аккуратно сняла пальто с его руки.

Когда она рассказывала об этом однокурсникам, те наперебой предлагали возможные варианты развития ситуации:

– Что, и все? Надо было сказать, у меня в кармане триста долларов лежало… – посоветовала Валя Киреева, невысокая полная блондинка с семинара драмы.

Своим любимым драматургом она называла Льва Толстого и ожесточенно спорила с каждым, возражавшим ей. Однажды, когда Валя пригласила к себе на семинар, Надя прочитала пьесу однокурсницы, но ничего из нее не запомнила.

– Надо было ему десятку дать за то, что пальто подержал, – предложил вечно нахмуренный прозаик Петя Сипченко.

На зимней сессии он виртуозно сдал экзамен по русской литературе. Петя сел перед преподавателем и заявил: «Я не готовился к экзамену, у меня была депрессия. А перед этим запой». «Так…» – сказал Валерий Федорович Коротков, блестящий лектор и любимый многими преподаватель. Однако он был знаменит еще и тем, что ставил неуды на выпускных экзаменах. В то время, как в других вузах дошедшие до финальной сессии считались уже автоматически выпускниками и даже засыпавшегося студента вытягивали – в Литинституте было иначе. Завкафедрой новейшей русской литературы Коротков считал, что выпускник Литературного института обязан знать русскую литературу. И каждый год к курсу, сдающему экзамены, присоединялось некоторое количество заваливших госы по литературе прошлой весной.

Однако на обычных экзаменах Валерий Федорович вел себя гораздо мягче.

– О каком писателе вы хотели бы поговорить? – спросил он депрессивного студента.

– О Маяковском, – мрачно ответил Петр.

– Почему о Маяковском?

– Потому что он застрелился.

Поговорили они на отметку «хорошо».

– А он помог одеться? – спросила Даша Токмакова, веселая ясноглазая девушка с веснушками. Она писала стихи и могла часами говорить о поэзии. Даша помнила сотни стихотворений, а особую нежность питала к Фофанову и Эдгару По.

– Нет, что он, гардеробщик, что ли? – пожала плечами Надя.

– А чего тогда он всех раздевает, что ему куртка в аудитории сделала?

– Для него это не аудитория. Это дом.

– Ага, его личный, – пробурчала Ира Вербицкая, одна из немногих, учившихся в семинаре самого Весина, брюнетка с короткой стрижкой, всегда ходившая в сером свитере и с большим рюкзаком, словно турист, одолевающий горный перевал. Ира говорила редко и почти ни с кем не общалась, в свободное время между парами она садилась в любом месте, показавшемся ей подходящим, будь то подоконник в опустевшей аудитории или пол в коридоре, и читала. Однако все знали, что ее любимым прозаиком был Леонид Андреев, и своей первой книгой она хотела издать не собственные рассказы, а биографию любимого писателя.

– Нет. Наш общий, – ответила Надя.

Иногда, когда Весин ловил ее на опоздании и выдавал ехидный нагоняй, Надя злилась на Николая Сергеевича, но когда остывала, вспоминала о том, что именно Весин отстоял здание Литературного института в лихие девяностые. Ректор всеми правдами и неправдами держал оборону и не сдался даже когда подожгли его квартиру. Николая Сергеевича тогда спасли пожарные, эвакуировав с балкона. И кто знает – каким бы был Литературный институт без него.

Выскользнув из шумной столовой, Надя с Мариной спустились по Бронной и зашли в магазин, а после свернули в Богословский переулок и вышли на Тверской бульвар, по которому дошли до Есенина. Возвращались они другой дорогой: через Сытинский переулок, мимо светло-зеленого здания Некрасовской библиотеки.

– Только не оборачивайся! – крикнула на ходу Марина.

– Почему? – спросила Надя, почувствовав нестерпимое желание обернуться.

– Потому что Орфей и Эвридика. Опоздаем!

Хотя Надя и не обернулась, они все же немного опоздали. Благо, предмет вела милейшая Людмила Михайловна Хомякова. Сегодня вместо лекции она задала вопрос, на который нужно было ответить письменно: что такое стилистические приемы? Вопрос с подвохом, так как лекции на эту тему еще не было. Однако Надя знала, если нет точного ответа, можно подобрать подходящий, опираясь на то, что знаешь. Задумавшись ненадолго, она приступила к работе: «Насколько мне известно на данный момент, стилистика – это предмет, который занимается изучением употребления языка, а значит, и текста, его употребления и развития на протяжении различных исторических периодов и в настоящем времени…» – быстро записывала она.

– Надь, ты чего там строчишь? – Заглянула к ней в листок Марина. – Ты что, учебник уже прочитала?

– Нет, меня просто муза посетила на предмет стилистических приемов, – развеселилась она.