Повелитель блох

– Да, да, почтеннейший хозяин, скоро доживете вы до той минуту, когда я расцвету в виде Cactus grandiflorus и по всей округе разнесется необычайно прекрасный запах ванили, – можете мне поверить.

Хозяин мог на это только пробормотать с глупым видом: «Вот те штука!» Но оба других слушателя многозначительно посмотрели друг на друга, и один из них сказал, двусмысленно улыбаясь и взяв Пепуша за руку:

– Вы, кажется, немного разволновались, дорогой господин Пепуш, что, если бы вам выпить стаканчик воды?

– Ни капли, – перебил Пепуш благожелательного собеседника, – ни капли! Разве можно подливать воду в кипящее масло, не усилив ярости пламени? Вы полагаете, что я разволновался? Действительно, это очень возможно. Нужно быть сущим дьяволом, чтобы сохранить спокойствие, обменявшись, как я, выстрелами со своим сердечным другом и вдобавок пустив самому себе пулю в лоб! Вот! нате – в ваши руки отдаю я смертоносное оружие, ибо теперь уже все пропало!

Пепуш вытащил из кармана пару пистолетов, хозяин отпрянул назад, оба бюргера схватили в руки смертоносное оружие и разразились громким хохотом: пистолеты были деревянные, какие дарят детям на елку.

Пепуш, казалось, совсем не замечал, что происходило вокруг него; он сидел погруженный в глубокое раздумье и только повторял беспрестанно: «Лишь бы мне найти его, лишь бы мне найти его!»

Хозяин собрался с духом и робко спросил:

– Кого вы разумеете, дражайший господин Пепуш, кого вы не можете найти?

– Если вы знаете, – сказал Пепуш торжественно, пристально смотря на хозяина, – если вы знаете кого-нибудь, кто мог бы соперничать с королем Секакисом в могуществе и в чудесной силе, то назовите его имя, и я облобызаю ваши ноги! А впрочем, я хотел вас спросить, не знаете ли вы кого-нибудь, кто знаком с господином Перегринусом Тисом и мог бы мне сказать, где найти его в эту минуту.

– Ну, тогда, – ответил, весело улыбаясь, хозяин, – ну, тогда я могу вам услужить, почтеннейший господин Пепуш, и сообщить вам, что добрый господин Тис побывал здесь всего час назад и выпил кружечку вюрцбургского. Он был очень задумчив и, когда я всего только спросил, что нового на бирже, вдруг воскликнул: «Да, сладость моя Гамахея! – я отрекся от тебя! Будь счастлива в объятиях моего Георга!» Тут какой-то тонкий курьезный голосок произнес: «Пойдемте теперь к Левенгуку и поглядим гороскоп!» Тотчас же господин Тис осушил наспех стакан и ушел вместе с таинственным бестелесным голоском; по всей вероятности, оба – и голосок и господин Тис – направились к Левенгуку, который предается ламентациям, ибо все его ученые блохи подохли.

Тут Георг вскочил в полной ярости, схватил хозяина за горло и вскричал:

– Проклятый пиявочный вестовщик, что говоришь ты? Отрекся? – от нее отрекся – от Гамахеи – Перегринус – Секакис?

Рассказ хозяина точно соответствовал истине: он в самом деле расслышал серебристый голосок мастера-блохи, приглашавший господина Перегринуса Тиса идти к микроскописту Левенгуку – благосклонный читатель уже знает, с какой целью. И Перегринус действительно направился к нему.

Левенгук принял Перегринуса со слащавой отталкивающей любезностью и с той смиренной льстивостью, в которой выражается вынужденное и тягостное признание чужого превосходства. Но в зрачке у Перегринуса находилось микроскопическое стекло, и господину Антону ван Левенгуку нимало не помогли его любезность и смирение, – напротив того, Перегринус сразу же заметил и досаду и ненависть, клокотавшие в душе микроскописта.

В то время как Левенгук рассыпался в уверениях, какая честь, какая радость для него посещение господина Тиса, мысли его гласили: «Я желал бы, чтоб чернокрылый сатана загнал тебя на десять тысяч сажен в преисподнюю, а между тем я должен быть любезным и почтительным с тобой, потому что проклятое сочетание звезд подчинило меня твоему владычеству и все мое существование в известной степени зависит от тебя. Постой, однако, мне, может быть, удастся тебя перехитрить, потому что, при всем твоем знатном происхождении, ты все-таки порядочный болван. Ты думаешь, что прекрасная Дертье Эльвердинк тебя любит, и того и гляди хочешь даже на ней жениться? Обратись только за этим ко мне, и ты, несмотря на все присущее тебе могущество, о котором ты даже не ведаешь, попадешься в мои руки, так что даже того и не заметишь, и уж тогда я применю все средства, чтобы тебя погубить и завладеть как Дертье, так и мастером-блохой».

Естественно, что Перегринус сообразовал свое поведение с этими мыслями Левенгука и остерегся упомянуть хотя бы одним словом о прекрасной Дертье Эльвердинк. Он объяснил свое посещение просто желанием посмотреть удивительную естественно-историческую коллекцию господина ван Левенгука.