Повелитель Человечества (ЛП)

Боеприпасы закончились ещё несколько часов назад, включая и запасы Торолека. Рука с мечом превратилась в покрытый трещинами обрубок, клинок сломался, после того как разрезал металл и отрубил в бедре ногу “Псу войны”. Ей ничего не оставалось, кроме как сражаться рукоятью меча и опустевшей пушкой как дубиной, и прилагать все усилия, защищая передние ряды от атак архимандрита ионным щитом.

Зефон подал сигнал. Джая заставила рыцаря набрать максимальную скорость, атакуя, как атаковал Севик, используя массу “Бичевателя” против ошеломлённого архимандрита. Она ссутулилась, как ссутулился и рыцарь, и оказалась лицом к лицу с созданием Механикум, глядя сверху на проломленную взрывом гранат черепную броню. Из обгоревших кабелей вытекали и пузырились жидкости. На внутренних сторонах купола догорало мясистое органическое вещество – некогда бывшее мозгом и позвоночником Иеронимы. Испепелённые остатки всё ещё пульсировали невозможной жизнью.

Конец Империй, услышала она в голове. В эту же самую секунду предупреждающие перезвоны запели знакомую песню. Враги обступили её колени, и она не могла отогнать их. Кустодии и Сёстры были слишком далеко, чтобы успеть помочь.

Джая изменила положение рук на рычагах управления, направив рыцаря прыгающей походкой назад, неуклюже топча плоть окруживших её демонов. Освободившись от давления её веса, архимандрит выпрямился и подался вперёд – на встречу поднимавшимся активированным обломками меча Джаи. Апперкот ударил в разодранную грудную броню машины, которая опустилась до самого локтя рыцаря Джаи.

– За Севика, – зло произнесла она из внешних громкоговорителей. – За Императора.

Единственным ответом архимандрита стало то, что он резко осел, беспомощный и мёртвый. В течение нескольких драгоценных мгновений они оставались так вместе, слившись в смерти. Кабина задрожала, когда существа начали карабкаться и прорезать путь наверх, поднимаясь по измятым и пробитым пластинам “Бичевателя”.

Архимандрит начал заваливаться, увлекая за собой рыцаря. Джая заблокировала стабилизаторы и компенсаторы равновесия, выиграв ещё несколько секунд в вертикальном положении. Она схватила руками в перчатках механизм катапультирования, но он или не функционировал, так и оставшись неотремонтированным, или вышел из строя за дни боёв. В люке над головой выбило замки, но трон остался на месте.

Она услышала, как первое существо забралось на верхнюю часть корпуса “Бичевателя”, когти протянулись в выбитый люк. И мгновенно исчезли, а вместо них показалась фигура в ярко-красной броне и окружённая ореолом золотого тумана. Она нагнулась и протянула блестящую металлическую руку.

Джая схватила её и немедленно была поднята Кровавым Ангелом. Она едва успела вздохнуть, прежде чем турбины активировались и устремили их ввысь, встряхнув каждую мышцу и кость в теле.

Приземление получилось не менее болезненным. Доспехи Зефона были спроектированы выдерживать нагрузки кратковременного полёта, но Джая почувствовала, как у неё что-то треснуло внутри, когда они свалились на туманную землю позади Сестёр и кустодиев, сражавшихся на переднем крае. Кровавый Ангел не выпустил её и наполовину затащил в тусклый отсек визжащего волкитами гравитационного “Налётчика” Лэнда.

Внутри танка на металлическом полу лежал однорукий и одноногий Сагиттар, занимая почти половину отделения экипажа. Стилизованный шлем, где размещались системы сенсориума, уставился на неё разбитыми глазными линзами.

– Рассвет, – произнёс он, рассеянно и растягивая слово. Джая понятия не имела, о чём он говорил.

– Что-то… – начал Лэнд, вглядываясь сквозь смотровую щель. Его ругательство превратилось в хриплый шёпот, когда он моргнул усталыми слезившимися глазами. – Зубы Шестерёнки…

Джая повернулась к техноархеологу. Нездоровое свечение обзорного экрана исчезло с лица эксплоратора, теперь его омывал белый свет, пробивавшийся сквозь смотровую щель. Пылинки танцевали в луче света.

– Что это? – спросила она.

– Не знаю, – запинаясь, ответил Лэнд. – Похоже, солнце восходит.

И в незнавшем солнца мире, наконец, взошло солнце.

Ра чувствовал рассветный луч, как на коже, так и на доспехах. Свет давил и физически обжигал. Для вражеских орд он стал кислотой на коже. Существа – демоны, сколь ни сильны были секулярные истины – утратили и тот небольшой порядок, которым вообще обладали.

Анафема! Ра слышал их неистовые муки, словно болезненное царапание на периферии разума. Анафема идёт! Солнце взошло!

Черты Его лица были как у родившихся в диких землях Древней Евразии. Его кожа была цвета терранской бронзы и жжёной умбры, Его глаза – ещё темнее, а волосы – самыми тёмными. Ниспадавшие длинные чёрные волосы удерживала простая корона-венец из металлических листьев, убирая пряди с лица, чтобы не мешать Ему сражаться. Скорее практичная, чем царственная.