Повелитель Человечества

Ещё больше он старался не смотреть на врагов. Автоматизированный “Налётчик” и управляемая сервитором волкитная система и сами вполне справлялись с угрозами. В прошлый раз, когда Аркхан слишком долго смотрел на вражескую орду, он не мог членораздельно говорить несколько минут. Никакие ксеносы, независимо от родного мира, не наступали армией циклопических трупов с клинками в руках, и не были способны игнорировать агонию собственной плоти. Многие из рогатых восставших из могил существ казались ожившими имперскими мертвецами. Разрушенные пластины золотой брони всё ещё сыпались с их раздутой плоти.

Зефон помогал Сестре перевязать раны. Его металлические руки подёргивались, но не настолько, чтобы помешать. Лэнд знал, что подобное выздоровление не продлится долго. Оно было слишком поспешным и ненадёжным: устройство располагалось на задней части шеи Кровавого Ангела, и было грубо прикручено к плоти под бронёй, не говоря уже о кабелях и проводах снаружи керамита, которые соединялись с пятьюдесятью точками на каждом предплечье.

Лэнд использовал биометрический стабилизатор тока, который применялся для ослабления болезненных подёргиваний киборгов ордо Редуктор. Он вырвал его прямо из рёберных креплений уничтоженного “Таллакса”. Устройство эффективно блокировало любой внутренний спазм, не позволяя отражаться на автоматизированных телах. Обратная перенастройка функции и чувствительности не потребовала никаких особых усилий – это был базовый принцип технологии, используемой богачами на многих мирах для исправления от мышечной недостаточности и паралича. И всё же Лэнд испытывал зёрнышко гордости от своего импровизированного решения, созданного прямо на поле битвы. Даже столь недолговечное лечение помогло Кровавому Ангелу стрелять из болтера с убийственной точностью.

– Это даже не язык, – произнёс Лэнд, прижав руку к наушнику.

– Прекращайте слушать их, – сказал Зефон.

Ответом Лэнда стал уничижающий взгляд. От пота его одежда стала прогорклой, а кожа – горькой. Он без всякого видимого результата продолжал облизывать пересохшие губы.

Лэнд направил “Налётчика” в гудящий занос, что очень не понравилось антигравитационным пластинам танка. Он просканировал дальнюю часть конвоя, увидев, как повреждённая техника двигалась в клубящемся золотом тумане. На этой стороне врат искусство Механикум умело соединяло болтами слои мерцающего металла с незамысловатой мерзостью оригинального древнего мастерства. Сама арка была вырезана из материала, напоминавшего слоновую кость, и отмечена серебряными рунами на неизвестном языке.

Прямо в тот момент, когда Лэнд смотрел на ползущий гусеничный транспортёр, показались три скиммера с Сёстрами Тишины. Если и было время для подкрепления, то сейчас в самый раз.

“Налётчик” проскользнул между наступавшими танками, развернулся и снова направился на передний край, где обе армии продолжали перемалывать друг друга. Вооружённые копьями воины в золоте двигались в кровавой опустошённой гармонии с вооружёнными мечами женщинами-солдатами в кольчугах. Их теснили шаг за шагом, каждое падение кустодия или Сестры открывало очередную брешь в быстро редеющих имперских рядах. “Налётчик” Лэнда задрожал от визга мощных волкитных систем. Существа и легионеры во вражеской орде вспыхивали под лучами, распространяя пламя на ближайших братьев.

Зефон снова выпрямился и вскарабкался по лесенке экипажа. Металлические ступеньки прогнулись под его весом, когда он открыл люк башенки и посмотрел на сражение:

– Кровь Ангела.

– Что теперь? – рявкнул Лэнд.

– Архимандрит. Он здесь.

– Вряд ли, учитывая, что архимандрисса почти наверняка мертва.

< Пора, > взывала она, и Лэнд скорбел по её предательству в недоверчивой тишине. Он отказался следовать её прихотям. Он не повернётся спиной к Омниссии.

– Он здесь, – повторил Зефон. Он взял свой цепной меч, и активированный клинок громко взревел в освещённом гнетуще-красным светом отделении экипажа.

Лэнд повернулся в кресле и потянулся к перископу. Он провёл рукавом по лицу, чтобы прочистить саднящие глаза и всмотрелся сквозь линзы. Он увидел отступающие отделения Сестёр, омываемые широкими дугами сверкающих лучей тёмной энергии, распылявшими их на атомы. Копья кустодиев ломались о броню. Огонь лазерных пушек отражали мерцающие щиты.

И всё же.

– Это, – сказал он, – не архимандрисса.

Деврам Севик назвал своего рыцаря “Аквила из Пепла”. Он лично работал над наклонной бронёй и собственноручно нарисовал новый символ дома Виридион. Насколько уважительно он относился к несравненной работе почтенных мастеров-оружейников и ризничих, которые ухаживали за костюмом-рыцарем, настолько же он питал слабость к дополнительным украшениям. И поэтому имперский орёл на наклонной броне выглядел более стилизованным, чем повсеместные трафаретные рисунки у остальных придворных, его крылья пылали, а под ними виднелся шлейф перьев, когда гордая птица парила над полем чёрного пепла.