Повелитель драконов

— Подло так говорить! — набросился на нее Бен. Он вскочил, подбежал к выходу из пещеры и выглянул наружу. — Мухоножка! — позвал он. — Мухоножка, где ты?

Барнабас Визенгрунд положил ему руку на плечо.

— Серношерстка, возможно, права: ваше путешествие показалось этому, крохе слишком рискованным предприятием, — сказал он. И, посмотрев на небо, заметил:

— Темнеет, друзья мои. Если вы и вправду хотите побеседовать с джинном, вам уже скоро пора отправляться. Путь туда лежит по большей части через пустыни — жаркие дни, холодные ночи, — он поднял свою корзину и еще раз улыбнулся Бену:

— А ты, оказывается, храбрый парень. Я сейчас быстренько схожу в лагерь и принесу вам еще провианта на дорогу. А тебе, наверное, не помешает тюбик крема от солнца и платок на голову, какой носят арабы. А о гомункулусе не беспокойся. Это очень своенравные существа. Кто знает, может быть, его просто потянуло обратно к его создателю, — с этими словами он раздвинул терновые заросли у входа в пещеру и растворился в вечерних сумерках. Серношерстка встала рядом с Беном, оглядываясь.

— Мне бы все же очень хотелось знать, куда подевался этот кроха, — пробормотала она.

Снаружи в пальмовых ветвях раздалось карканье ворона.

ВТОРОЙ ОТЧЕТ МУХОНОЖКИ

Мухоножка крался в полумраке. Над развалинами догорал багровый закат, колонны отбрасывали на песок длинные тени. Каменные лица, высеченные на древних стенах, казались в неясном свете сумерек еще страшнее, чем днем, но Мухоножка не обращал на них внимания. Он привык к устрашающим каменным гримасам. В замке его хозяина их было хоть отбавляй. Его беспокоило другое.

— Где, во имя неба и ада, — бормотал он, ступая по раскаленному, обжигающему песку, — где же я тут найду воду? Повсюду иссохшая земля, твердая, как чешуя моего хозяина. Солнце здесь и капельки влаги не оставляет. Как же он будет сердиться, что я до сих пор не объявился! Очень сердиться!

Гомункулус побежал быстрее. Он заглядывал в развалины храмов, искал под пальмами и в конце концов в отчаянии опустился на землю у пересохшего речного русла.

— И этот чертов ворон тоже пропал, — пожаловался он сам себе. — Что же мне теперь делать? Что мне делать?

Солнце зашло за бурые холмы. Мухоножку накрыла черная тень. Вдруг он хлопнул себя по лбу.

— Море! — закричал он. — Какой же я идиот! Море!

Он вскочил так быстро, что запнулся о собственные ноги. Быстрее белки мчался он по пересохшему руслу, скатился вниз по пологому склону и спрыгнул в мелкий песок, омываемый солеными морскими волнами. Море наполнило его уши рокотом, брызнуло в лицо соленой пеной. Мухоножка вскарабкался на прибрежный камень и плюнул в темную воду. Медленно возникло в ней искажаемое рябью прибоя отражение его хозяина. Оно росло и росло, не встречая препятствий на огромной поверхности моря.

— Почему так долго? — зарычал Крапивник. Его так трясло от ярости, что гном Галькобород шатался на его спине из стороны в сторону.

— Я ничего не мог поделать! — закричал Мухоножка, всплескивая руками. — Мы попали в бурю, а потом ворон бросил меня. Меня поймали люди и посадили в клетку, а потом… — голос его сорвался, — потом меня освободил этот мальчишка и взял с собой, а потом я сперва не мог от них вырваться, а потом нигде не было воды, а потом…

— А потом, а потом, а потом! — передразнил его Крапивник. — Прекрати морочить мне голову всей этой чушью. Что ты узнал?

— Они ищут Подол неба, — сказал Мухоножка.

— Р-р-р! — заревел Крапивник. — Это я давно и без тебя знаю, дурак! Ворон что, выклевал тебе остатки мозгов, прежде чем смыться? Что еще?

Мухоножка провел рукой по вспотевшему лбу:

— Что еще? Очень много всего, хозяин, но вы меня сбили. Все-таки это было утомительно.

Крапивник нетерпеливо рыкнул.

— Чисти давай! — рявкнул он на гнома, который собрался было вздремнуть минутку между зубцами его хребта.

— Так вот, — сказал Мухоножка, — им человек рассказал странную историю. О драконах, на которых напало чудовище, поднявшееся из моря. Это были вы, хозяин?

— Не помню, — прорычал Крапивник, на мгновение прикрывая глаза. — Я не хочу вспоминать об этом, понял, Паученожка? Они тогда от меня ускользнули. Ускользнули, можно сказать, прямо из пасти. Забудь об этой истории и никогда больше мне ее не рассказывай, а то я сожру тебя, как твоих одиннадцать братьев.

— Уже забыто! — поспешно сказал Мухоножка. — Полностью забыто! Черная дыра в памяти, и больше ничего, хозяин. У меня в памяти много таких черных дыр.

— Заткнись! — Крапивник в ярости стукнул лапой по разбитому каменному полу своего замка. Его отражение в мерцающей воде выросло до таких размеров, что Мухоножка испуганно втянул голову в плечи. У гомункулуса дрожали коленки, а сердце прыгало, как заяц, убегающий от собак.

— Так что же ты узнал о Подоле неба? — спросил Крапивник угрожающе тихим голосом. — Где они собираются его искать?

— О, этого они сами не знают. Они хотят отправиться к женщине, которая много знает о драконах. Она живет на том побережье, о котором вы запретили вам напоминать. Но где Подол неба, она тоже не знает и поэтому…