Повелитель драконов. Перо грифона

Бен, как всегда, не мог отыскать во всей этой неразберихе самого хозяина. Наконец Гиневер показала вверх, на пластину из оргстекла, которую Хотбродд по просьбе Гильберта не так давно подвесил между полками. С пластины свешивался длинный голый хвост. Бен разглядел теперь, что крыса сидит там за огромным для ее роста письменным столом. Время от времени с высоты доносились тихие проклятия: Гильберт возмущался, что чернила сохнут слишком медленно, что краска стекает с кисточки мимо контура, что бумага не лежит ровно… Вырывавшиеся у него при этом ругательства выдавали, что юность он провел на корабле. Но упоминать об этом в его присутствии не следовало, как и о слухах, что Гильберт Серохвост стал картографом, потому что не мог справиться с морской болезнью. Крыса согласилась составлять свои поистине энциклопедические карты в Норвегии вместо гамбургского порта лишь при условии, что Визенгрунды возьмут в штат и всех его основных информантов: альбатроса, двух чаек, одного дикого гуся и десяток корабельных крыс. И еще он потребовал новый компьютер. Впрочем, искусство Гильберта того стоило.

– Гильберт, мы насчет новой карты! – крикнула ему Гиневер снизу. – Той, что для поездки в Индонезию. Отец скоро отправится в путь. Готова она?

Незадолго до полуночи Барнабас объявил о своем решении: они отправляются на поиски грифонов. Виту это не обрадовало, но перед лицом чахнущего от горя пегаса и трех осиротевших яиц возражать не приходилось.

– А, это ты, Гиневер! – Крысиный хвост исчез, а сверху блеснули очки в золотой оправе. Белые лапки, цеплявшиеся за край пластины, были перемазаны чернилами. – Разумеется, карта готова. – Голос Гильберта был мягок, как цыплячий пух, но лишь потому, что крыса обращалась к Гиневер. Во всех остальных случаях его голос скорее напоминал наждачную бумагу. – Место назначения было, к сожалению, указано очень расплывчато. Поэтому я включил части Папуа – Новой Гвинеи, Малайзии и Филиппин. Лё-Лёк?

Рядом с Гильбертом возникла голова дикой гусыни. Бен уже спрашивал себя, чьи это перепончатые лапы просвечивают сквозь оргстекло. Лё-Лёк взяла в клюв сложенную карту и грациозно спланировала вниз, на стопку книг, до которой Гиневер могла дотянуться.

– Путевой журнал, я полагаю, опять будет вести гомункулус?! – крикнул Гильберт вдогонку гусиной почте. – Передайте ему, пожалуйста, чтобы он следил за своим почерком! Я убил несметное количество времени, разбирая его записи об экспедиции к спрутам!

– Непременно передам! – откликнулся Бен, хотя ни в коем случае не собирался этого делать. Мухоножка очень обижался, когда критиковали его почерк. Он гордился каждой завитушкой.

Карты Гильберта легко умещались в любой карман, но, когда Гиневер стала разворачивать новый шедевр на большом столе в библиотеке, он потребовал столько места, что Барнабасу пришлось для начала убрать со стола свою коллекцию окаменелых отпечатков лап и копыт. Эти географические карты представляли собой настоящие произведения искусства. Их можно было разворачивать до бесконечности и неделями обнаруживать новые детали, которые Гильберт укрыл в какой-нибудь складке. По картам Гильберта можно было узнать безопасные пути, места ночлега, препятствия, опасности и даже погоду.

Бен уже не раз спрашивал себя, не пользуется ли крыса для их составления каким-то волшебством.

На карте, которой предстояло помочь им в поисках грифона, Гильберт проложил по указанию Барнабаса два маршрута. Красным был прочерчен путь экспедиции за грифонами; он предусматривал остановку на юго-востоке Турции. Вторая, изумрудно-зеленая линия показывала обратный путь Лунга к Подолу Неба. В Индии маршруты пересекались, поэтому Лунг предложил, чтобы до пересечения Бен летел с ним и Серношерсткой. Бен, конечно, с радостью согласился. К счастью, на юге Вьетнама обитали три семьи фениксов, так что маршрут Барнабаса не вызвал у дракона вопросов. Немногих посвященных в настоящую цель экспедиции Барнабас лично обязал молчать, чтобы ни Лунг, ни пегас ничего не заподозрили. В Мимамейдре умели хранить тайны.