Повелитель драконов (СИ)

— Морн, ах da’jinn tatdgmara [(харл.) Духи не предков тебя побери], прав. Но я ни сколько не виню вас. И виходя из положения, хочу предложить вам место в сопровождении каравана до столици, если ви не против, конечно, — растянув улыбку, добавил Ах’шарим.

— Мы поступим как трусы, если уйдем, не оказав вам помощи, — ответил Дерек.

— Я сомневаюсь, что на территории префектуры Легионеры не окажут помощи каравану, поэтому я считаю излишним… — говорил я.

— Соворус, мы все равно двигаемся в одном направлении, — прервал меня Дерек. — Да и что помешает бандитам снова напасть?

Я не ответил.

— Ахах, ви очень хорошие парни, я погляжу. Буду считать это за положительний ответ. — повеселел Ах’шарим. — Ви можете поговорить с Карамиром, он видаст вам палатку на ночь.

— Благодарим Ах’шарим! — ответил Дерек и кивнул головой. Купец поступил так же в ответ.

Стемнело быстро. Похоронив немногих погибших и отведя обозы к обочине, караванщики и наемники поставили лагерь. Разожгли костры. Отужинав мясным рагу, которым нас угостили караванщики, мы расположились у опушки леса. Поставили палатку, разожгли костер. Небо было затянуто облаками и лишь изредка открывались простыни звезд. Наемники веселились: пили и хохотали во всю глотку. Караванщики, оплакав погибших, пели песни на харлийском. Они были мелодично протянуты, одновременно веселы и печальны.

— Ты знаешь, о чем они поют? — спросил Дерек, заинтересовавшись одной из красивых харлийских песен.

— Я, к сожалению, не достаточно знаю харлийский, признаться честно, могу сказать только пару слов, — оторвался я от созерцания неба. — Но мотив мелодии мне знаком. И если я не ошибаюсь, то это одна из очень старинных песен с Хардрассала. Мы знаем ее как «Песнь об Ик’санбанде и сокровище сорока джиннов». Есть перевод, но он не столь мелодичен, как оригинал.

— И что же поется в этой песне? Уж очень она заворожила меня. Хочется знать, почему они и смеются и плачут от нее, — говорил Дерек, поглядывая на харлов.

— Ну, напеть я и перевод тебе не смогу, а пересказать смысл очень может быть, — ответил я и размяв спину, продолжил. — Это не столь песня, сколько легенда в стихах. Правдива ли она? Решай уж сам. Так вот, Ик’санбанд принц Хаасима, сын, а по другим версиям внук пророка Хаара. Он, будучи молодым, не хотел принимать на себя бразды правления и поэтому часто сбегал, скитался один по пустыням. — Дерек стал слушать меня. Костер приятно потрескивал, а ветерок доносил до ушей мелодию песни. — Однажды Ик’санбанд попал в песчаную бурю, в которой чудом не погиб. Он нашел убежище в пещере. Переждав бурю, Ик’санбанд решил покинуть ее, но выход ему преградили джинны — по поверьям харлов, духи не их предков, по простому — демоны (а мы, маги, считаем их служителями лорда Торшиба). Было их сорок. И за вторжение к ним в дом, захотели они Ик’санбанда убить. Но принц был хитер, и попросил у них перед смертью исполнить последнюю его волю. Джинны согласились. Один из них спросил: «Чего ты желаешь перед смертью твоей?». На что принц попросил, чтобы остальные джинны по одному исполнили его желание. Тогда и заподозрили духи не ладное, но делать уже было нечего. У следующих он попросил по десять телег полных золота, а у двух последний пожелал вернуться обратно домой с золотом и чтобы ни один дух не мог причинить ему вред. И озлобились джинны на него, но исполнили все в точности. Все золото было отдано принцем на постройку Хаасима и бедным его подданным, — я перевел дух и докончил. — Печальная часть песни в том, что джинны отплатили Ик’санбанду. Они в силу обещания не причиняли ему вреда, но помогли врагам его. И жестоко убит был султан вместе с женою своей.

Дерек смачно зевнул и потянулся.

— В который раз напоминаю себе не расспрашивать тебя об историях, перед тем как собираюсь стоять на часах, — засмеялся он.

— Не так уж и скучно я рассказываю, — ответил я и стал укладываться в палатку.

— Ну, Совор, не обижайся, — все также весело произнес Дерек. — Спасибо тебе!

***

Караван продвигался неспешно. Но Дерека переубедить было нельзя. Да и особого толку не было: что с караваном, что без него мы слишком медленно продвигались. 29-ого Посевов мы пересекли границу префектуры в Центральном округе — территории принадлежащей Вилнорграду, управляемой городским советом и префектом.

Зеленеющие белоствольные березы обступали тракт практически вплотную. По дороге изредка можно было встретить руины андров — мраморные колонны, аркады и колодцы. А когда мы спустились с холма в низину, то сквозь деревья можно было рассмотреть Белую башню возвышающуюся, казалось, до самых небес.

И вот, наконец, к полудню 32-ого Посевов караван приблизился к Великому мосту, выложенному из белого камня с шестнадцатью арочными проходами, перекинутому через озеро Вал к острову Вилнор, на котором в свете солнца сиял Белый город. Отсюда он выглядел просто огромным, и дух захватывало от вида высоких былых стен с бойницами и немыслимой высоты Белой башни, вершину которой мешало рассмотреть слепящее солнце.