Повелитель драконов (СИ)

День и ночь, в мороз и ветер, по снежному пологому склону самой высокой горы Северного хребта, где и расположилась Великая башня, мы все поднимались. Через три дня подъема большая часть наемников просто ругалась благим матом, на всех языках, которые знали и проклинали тот день, когда решились идти на гору. Но они убеждали себя идти дальше только ради «несметных сокровищ», в которые они все еще верили, как мне казалось. Поэтому, сжав зубы от холодного ветра, бессонницы и беспокойства о близком расположении ирбисов или троллей, у жилищ которых мы иногда делали привалы, где зябли от холода и судорожно грели руки у костров, мы все продолжали подниматься.

30-ого числа перед заходом солнца нам посчастливилось добраться до широкого выступа, где можно было сделать хороший привал. Вот уже как два дня мы не останавливались больше, чем на три часа. Дерек подтянул меня, когда я протянул руку, а потом стал помогать забраться братьям Свену и Олафу. Я же отвязал веревки от талии и, воткнув в сугроб изрядно потрепанный ледоруб, принялся массировать ладони и пальцы. Плечи гудели, спина болела и ныла, а ноги до сих пор отказывались верить в то, что они стоят на ровной поверхности. Меня сначала пошатывало из стороны в сторону, но скоро мы разбили лагерь, и можно было, наконец, присесть. О, это великолепное чувство, когда после долгого напряжения ты присаживаешься и тебе не нужно думать ни о чем. Давно я так не уставал.

Костер получился скудным: хворост нужно было беречь, а найти его тут, на такой высоте, не представлялось возможным. Но приятно было ощутить тепло колышущихся языков пламени, отогреть промерзшие до костей руки, да и все тело. За вчерашний день нам удалось пройтись по тонкому карнизу, засыпанному просто не проходимыми сугробами до горы Кадрас. Определить ее из всего горного кряжа было проще простого: пик ее, казалось, упирался в небо, так она еще и заметно выступала из общей горной гряды. И тогда солнечный блик, отраженный прямо нам в глаза дал понять, что Великая башня уже не далеко.

Все были уставшими и с вожделением грелись у костра и потягивали носами развеивающийся ветром запах теплой еды. Тем не менее, многие все также оставались недовольны. И когда нечаянно получалось задеть кого-то, тот с яростью в глазах смотрел и, казалось, готов был перегрызть глотку тому, кто его потревожил. Во всех говорила сильная усталость. Не нравилось мне состояние одного из братьев — Свена. Он был бледным, точно снег, руки его судорожно тряслись и не из-за подъема, ведь тащил его фактически Олаф. Порой он начинал нести всякий несвязный вздор и срываться на окружающих. Вот и сейчас, когда Сара передала ему миску с едой, тот чуть не хватанул ее за руку. Это едва не вызвало ссору. Все повскакивали с мест, забыв про усталость, и хотели уже было высказать все, что думают о «братцах», но мне с Дереком удалось всех утихомирить и после ужина все разместились в поставленных палатках.

Ночь прошла тихо и быстро. Ранний рассвет поднял нас. Потерев заледеневшие от промозглого ветра руки, я принялся помогать всем в сборке лагеря. И вскоре мы продолжили наше восхождение на пик Северных гор.

[1] Душистая степная трава, которая ценилась в алхимии и применялась в настойках, успокаивающих нервы и восстанавливающих силы.

[2] Тыблоко — северная груша. Дерево могло расти в суровых холодных условиях и плодоносить. Плоды тыблоки были очень питательны и из них всегда делали кашу, которая могла помочь переживать холодные условия. Говорили, что тыблоко появилось в результате неудачного магического эксперимента, но все это слухи и не больше.

[3] Древнее (старшее) наречие — язык ворагвов, который не использовался никем кроме их потомков, проживающих на территории Граада и Северных островов. Сильно отличался от человеческого языка.

[4] Бьерн — великий медведь, божество согласно верованиям ворагвов. Спаситель и защитник бедного народа. Был главой пантеона ворагвских божеств.

Глава 11. Последний оплот. Часть II

И вот 32-ого числа Летящих листьев, когда лучи рассветного солнца осветили округу, а горный туман ослабился, мы увидели ее — Великую башню. Цвета блестящего, серебристого альдонерского железа с красивыми резными решетками она нависла над нами. Она накренилась прямо над обрывом в бездну лесов зияющих внизу. Ее увенчивал зеленый купол, который возможно был сделан из стекла. Мы прижавшись спиной к горной породе друг за другом приставными шагами пробирались по не слишком узкому, но не имеющему доверия, карнизу, что вел к пологому склону, по которому мы могли добраться до башни.