Повелитель драконов (СИ)

На подступах к стоянке были выставлены стражи. Одеты они были в такие же многослойные халаты, как и мы, а на головах были повязаны платки. Но у кого халат был цветастым, у кого украшен орнаментами, у кого на лице была маска с узкими прорезями для глаз, а на голове повязан тюрбан, да и руки тоже были обвязаны тряпками от плеча до пальцев. Представители разных племен защищали общее стойбище. Людей было много, даже отсюда был слышен легкий гул. Это обескураживало после нескольких недель в глухой пустыне.

Стражи были вооружены, кто ятаганом, кто двумя, кто пикой, кто алебардой или глефой. Поверх халата у некоторых красовалась нагрудная латная пластина. Без каких-либо вопросов нас пропустили в лагерь. Для них мы были всего лишь скитальцами пустыни, как и они сами. Углубились в улицы, образованные палатками. Как рассказал Ир, долго они тут не простоят. Еще несколько дней и какой-нибудь хамул двинется дальше, затем еще и еще, пока у оазиса не останутся лишь пустые дома, открытые всем ветрам.

Возле каких-то палаток были разбиты прилавки, где торговали одеждами, тканями, едой, пряностями, оружием, украшением и коврами. В других были устроены столовые, в третьих шатрах жили люди, где по одному, где целыми большими семьями. Через широко раскрытые пологи или поднятые в виде навеса можно было рассмотреть что убранство шатров было скромным — только то, что необходимо: спальные места в виде лежанок, много подушек разбросанных на подстилках и низенькие небольшие столики, да такие же тумбы, не считая необходимого скарба в виде чайника, сковороды и прочего. Одним словом все то, что можно было быстро собрать и без каких-либо затруднений возить за собой из одной части пустыни в другую.

Преодолев ряды шатров и палаток, сквозь шумные толпы амуль’рапи, которые просто занимались своими бытовыми делами, мы добрались до домиков у берега оазиса. Дома выглядели очень старыми, но ухоженными, где-то виднелась новая кладка, где-то прикрытая тростником дыра в крыше. В них, как мы успели убедиться, сейчас тоже жили. В основном тут размещались старики и младенцы. Каждый дом принадлежал определенному племени, о чем говорили реющие на стенах или возле них разные знамена.

Ир вел нас все дальше, пока мы не оказались возле самого крайнего длинного дома, стоявшего у глади воды. Напротив него, посреди желтоватой травы, в тени пальм, был сооружен загон, где разделенные перегородками паслись вербалы и черной масти кони разных племен.

У длинного дома мы спешились, привязали вербалов к ближайшей пальме.

— Думаю, еще не опоздали. Давайте деньги, иданиб, — сразу же произнес Ир. — И прихватите с собой пустие бурдюки.

Дерек достал из седельной сумки мешок с заранее оговоренной суммой и отдал Иру, тот развязал его, высыпал на ладонь несколько монет, а остальное убрал в седельную сумку. Я взял три пустых бурдюка у себя и два у Дерека. Ир же, взяв с собой свой, отправился к длинному дому, а мы последовали за ним.

Тут было тихо и прохладно. В главном зале был установлен видавший виды деревянный стол, на котором было расположено два толстых тома. За ним восседал амуль’рапи с сединой в бороде и волосах. Возле стола расположились скамьи, на которых сейчас отдыхали смуглолицые амуль’рапи. Каждый хоть и в халате, но в особенном. Трое же сейчас нависли над столом и восседающим за ним старцем.

Ир объяснил нам, что старец — это Служитель, тот, кому духами дозволено делить воду. А все собравшиеся в зале люди — лураши, (или вожди). Сейчас они как раз выписывали себе нужное для работы и жизни племени количество воды, ни больше, ни меньше.

— Служителя избирают голосованием из старейшин каждого хамула, что прибивает на стоянке, — продолжал шепотом Ир. — Это сложний процесс, а ответственность избранного просто огромна. Он набирает из оазиса общий чан и согласно записям разделяет воду на каждое племя ни каплей меньше, ни каплей больше. Затем полученную воду делят уже в каждом племени по нуждам и заслугам.

— А просто так пить из оазиса нельзя? — шепотом спросил Дерек.

— Нет, нет, нет, идан! — судорожно замотал руками Ир. — Тише ви! Тут нельзя о таком говорить. Вода — священна! Пустинний народ живет, соблюдая баланс, нельзя брать больше, чем нужно. Таков закон пустини.

Однако мы воспользовались водами небольшого оазиса на границе Великой пустыни, не соблюдая установленный закон, верно, из-за этого Ир так засуетился.

— Хамул, что воспротивился этому, ждет лишь проклятие и вечное забвение, — окончил Ир.

Через несколько минут вожди, что выписывали себе воду, пошли вглубь длинного дома, а за ними стали подниматься и уходить остальные сидящие. И тогда к Служителю двинулся Ир. Они заговорили на харлийском, но я не услышал ни одного знакомого слова: либо они выражались как-то иначе, либо у амуль’рапи был отдельный диалект. Ир указал на нас Служителю, тот оценил нас взглядом. Потом промолвил лишь одно слово и Ир положил на стол несколько монет. Служитель сделал запись в книге, и Ир жестом сказал следовать за ним.