Повелитель драконов

— Три дня! — прорычал Крапивник угрожающе тихо. — Я тебе что приказывал?

— Мне нечего было доложить, хозяин! — ответил Мухоножка. — За последние дни мы не видели ничего, кроме солнца и песка. Я почти все время просидел в рюкзаке у мальчика. У меня все тело измято.

— Когда вы доберетесь до джинна? — рявкнул Крапивник.

— Завтра, — Мухоножка сглотнул. — Ах да, хозяин. Ворон вернулся. Мне, наверное, лучше лететь дальше на нем.

— Чушь! — Крапивник оскалил зубы. — Оставайся в рюкзаке! Чем ближе ты к ним, тем больше вероятности, что ты услышишь ответ джинна. А ворон пусть на всякий случай летит за тобой.

— Но маленькая кобольдиха мне не доверяет! — возразил Мухоножка.

— А дракон и мальчик?

— Они доверяют, — Мухоножка опустил голову. — Мальчик даже защищает меня от кобольдихи.

Крапивник насмешливо скривил свой отвратительный рот.

— Бывают же дураки, — проворчал он. — Я ему прямо-таки благодарен. И прежде всего зато, что завтра он разведает для меня, где все остальные драконы. А-ах! — он закрыл красные глаза. — Какой это будет праздник! Как только узнаешь ответ, доложишь мне немедленно, ясно? Я сразу отправлюсь в путь. Этот безмозглый дракон еще в воздух подняться не успеет, как я буду уже у Подола неба.

Мухоножка изумленно посмотрел на отражение своего хозяина.

— Как же вы это сделаете? — спросил он. — Это ведь для вас не близкий путь.

— У меня свои пути, — рыкнул Крапивник, — но тебя это не касается, Паученожка. А теперь возвращайся, пока они тебя не хватились. А я словлю себе пару коров.

Мухоножка кивнул:

— Сию минуту, хозяин. Только еще одно слово, — он погладил лепесток росшего на воде цветка. — У большого человека, у этого Визенгрунда, были две пластины вашей чешуи.

Вдруг настала мертвая тишина. Слышен был лишь стрекот цикад в траве.

— Что ты сказал? — спросил Крапивник. Его красные глаза пылали. Мухоножка втянул голову в плечи.

— У него были две пластины вашей чешуи, — повторил он. — Одна и сейчас у него. А другую он подарил мальчику. Я ее видел, хозяин. Это, верно, одна из тех, которые вы давным-давно потеряли в горах.

Крапивник злобно зарычал:

— Так вот где они, выходит! В руках людей! — он так яростно тряхнул головой, что Галькобород изо всех сил уцепился за его рог, чтобы не свалиться. — Я хочу их вернуть! — проревел Крапивник. — Никто не должен владеть ими. Никто! У меня чешется кожа в тех местах, где они были. А может быть, этот человек хочет проникнуть в тайну моего панциря? — Крапивник прищурил красные глаза. — Забери у мальчика пластину, понял? — Мухоножка поспешно кивнул. Крапивник облизнул зубы. — О той, что у большого человека, я позабочусь сам, — буркнул он. — Как, говоришь, его зовут?

— Визенгрунд, — ответил Мухоножка. — Профессор Барнабас Визенгрунд. Но он скоро уедет из того места, откуда я вам докладывал в прошлый раз.

— Я двигаюсь быстро! — прорычал Крапивник. — Очень быстро, — он встряхнулся так, что чешуя его зазвенела. — А теперь исчезни. И не бойся недоверчивого кобольда. Его я съем на закуску. Заодно с человеческим детенышем.

Сердце у Мухоножки внезапно заколотилось как бешеное.

— И мальчика тоже? — выдохнул он.

— А почему нет? — Крапивник скучающе зевнул, открывая взгляду Мухоножки глубины своей золотой пасти. — Эти двуногие воображалы вовсе недурны на вкус.

И отражение Крапивника исчезло. На мутной поверхности воды снова плавала лишь пыль. Мухоножка отошел от края цистерны, повернулся — и вздрогнул. Вверху на лестнице стояла Серношерстка с пустой бутылкой из-под воды в руках.

— Смотри-ка, — сказала она и стала не спеша спускаться по ступеням. — Что это ты тут делаешь? Ты вроде собирался гулять?

Гомункулус хотел проскользнуть мимо нее, но Серношерстка загородила ему дорогу. Он покосился назад через плечо. Край цистерны был пугающе близко. Плавать он не умел. Серношерстка опустилась на колени и наполнила бутылку мутной водой:

— С кем это ты сейчас разговаривал?

Мухоножка отступил подальше от воды. Если отражение хозяина снова на ней появится, он погиб.

— Разговаривал? — выдавил он из себя. — Я разговаривал с самим собой. Со своим отражением, с твоего позволения.

— Со своим отражением? — Серношерстка насмешливо покачала головой. Но, обернувшись, она заметила ворона. Он все еще сидел на дереве и с любопытством смотрел на них. Мухоножка торопливо взбирался вверх по лестнице. Серношерстка крепко схватила его за кафтан. — Погоди, погоди, не спеши так, — сказала она. — Уж не с этим ли черноперым ты разговаривал?

— С этим? — Мухоножка высвободил кафтан из ее хватки и напустил на себя оскорбленный вид. — По мне что, похоже, что я разговариваю с птицами?

Серношерстка пожала плечами, распрямилась и заткнула бутылку пробкой.

— Понятия не имею, — сказала она. — Но мне лучше не попадайся за этим занятием. Эй, черноперый! — она обернулась и поглядела вверх, на ворона. — Тебе, случайно, не знаком этот кроха?

Но ворон лишь взмахнул черными крыльями и с громким карканьем улетел прочь.

НЕЗВАНЫЙ ГОСТЬ БАРНАБАСА ВИЗЕНГРУНДА