Повелитель душ

Когда она ехала в метро от своего таунхауса на Капитолийском холме в офис в районе Фогги Bottom, ей казалось, что Вилла сидит рядом с ней. Она представляла себе, какой разговор состоится у них, когда Вилла найдется: они будут долго, очень долго, говорить и все объяснят друг другу… и Кейт, наконец, сможет сказать сестре, что простила ее. Теперь это было ее самым заветным желанием. Вилла уехала с мыслью о том, что навсегда стала врагом для своей сестры, и Кейт не могла себе этого простить.

– Кажется, я уже сошла с ума, – сказала она вслух, и, вероятно, окружающие ее в «Пиэр» люди думали точно так же.

Ее жизнь остановилась после исчезновения Виллы. Будучи одним из ведущих специалистов Академии наук по вопросам морской экологии, она решилась все оставить и, передав свои дела коллеге, отправилась на поиски сестры.

«Вернись, Вилла, – попросила она, глядя сквозь свое отражение в окне. – Вернись, я тебя простила».

Однако Кейт тут же спохватилась: неужели она готова была согласиться с детективом Виерой и поверить в то, что у Виллы все-таки был выбор? Могла ли ее сестра сейчас где-то прятаться, стыдясь вернуться домой?

«Нет, – подумала Кейт, глядя на темную гавань. – Это невозможно».

Огни моста тянулись между двумя высокими башнями, как нити светящихся жемчужин. Куда отправилась Вилла, миновав этот мост? Ее след оборвался в Массачусетсе, и теперь Кейт обязательно хотела там побывать. Для нее это была последняя надежда.

Фэрхейвен, штат Массачусетс, находился совсем недалеко, милях в тридцати к северо-востоку от Ньюпорта. Дорога туда на машине заняла бы всего около часа. А потом… Кейт знала, что, если в Фэрхейвене ничего узнать не удастся, ей придется поехать обратно в Вашингтон и попытаться вернуться к своей прежней жизни.

Впрочем, наиболее трудный этап ее поездки был уже позади. Ей удалось, как она и планировала, встретиться и поговорить с адвокатом Грега Меррилла. Разговор был тяжелым, и после него Кейт не могла с уверенностью сказать, станет ли Джон О'Рурк ей помогать или предпочтет забыть об этой встрече, как будто ее и не было. Он не хотел ее слушать, и был с ней очень холоден и неприступен. Кто знает? Может быть, для этого человека, как и для всех адвокатов, собственная карьера была превыше всего, и его мало беспокоило то, что чья-то сестра, которую вполне мог выбрать в качестве жертвы его клиент, бесследно пропала, и ее родственники обречены мучиться неизвестностью.

Кейт не знала, что происходило в душе Джона О'Рурка. Может быть, он был равнодушен, а, может быть, напротив, разрывался между долгом и состраданием. Возможно, ей все же удалось тронуть его сердце, и он попытается узнать то, о чем она его просила…

Нет, несомненно, Джон не был черствым человеком, и ему было известно, что такое сострадание. Он был любящим отцом, и у него были прекрасные дети. Вспомнив о них, Кейт подумала о том, получила ли Мэгги ее подарок, и удалось ли ей покрасоваться в костюме Эмилии Эрхарт на Хэллоуине.

Официантка принесла счет. Кейт расплатилась кредитной картой, и отпила последний глоток кофе, чтобы укрепить свой дух перед предстоящей поездкой в Массачусетс. Потом она решительно встала из-за стола и покинула ресторан, с которым были связаны столь дорогие ей воспоминания.

Дорога была однообразной, и время тянулось медленно. Бонни терпеливо скучала, свернувшись на пассажирском сиденье. По радио передавали джаз, которому явно отдавала предпочтение местная радиостанция. Кейт подумала, что, возможно, было бы разумнее подождать до утра, чтобы не ехать по темноте, но ее сердце говорило другое: оно увлекало ее в дорогу – в те места, где бесследно исчезла Вилла. По дороге Кейт купила в «Макси-Март» кофе и потом, ведя машину, отпивала понемногу из чашки, чтобы поддерживать себя бодрой.

Проезжая через Фолл-Ривер, она не могла не вспомнить знаменитую Лиззи Борден – жительницу этого городка, убившую своих родителей. Это произошло сто лет назад, но Кейт казалось, что в воздухе здесь до сих пор витал зловещий дух этого убийства. К счастью, в городе было не так темно, как на загородном шоссе: городские фонари, стоящие вдоль дороги, освещали машине путь. Лиззи Борден не выходила у Кейт из головы. Это имя было известно всем, но кто теперь помнил имена убитых ею родителей? «Знаменитые убийцы, забытые жертвы…» – с горечью подумала Кейт.

Так же было и с Грегом Мерриллом. Как звали его жертв? Энн-Мэри Хикс, Жаклин, Бет или Бетси… Из семи девушек Кейт смогла вспомнить сейчас только трех. Возможно, она подсознательно не хотела запоминать их имена, чтобы не повторять их постоянно про себя, сознавая, что в этом списке может оказаться и Вилла. Кейт старалась не думать о жертвах – от этого можно было просто сойти с ума. Ее мысли занимал Грег Меррилл. Он был теперь настоящей знаменитостью: о нем писали в газетах, рассказывали по телевизору. Кейт все это читала, смотрела и слушала. Меррилл был повсюду. Даже в ее снах. Он прочно поселился в ее мозгу, и мысли о маньяке навязчиво преследовали ее.