—
Затем она ссутулилась, изменила осанку, ухмыльнулась, оскалилась. И вот уже стоит хищная фигура в темноте. Что прыгнет, укусит, ринется в драку и будет рвать когтями и зубами любого. Она заговорила, на демоническом:
—
Видели бы её сейчас кобольды, и племя бросило бы всё и кинулось удирать из пещер. Тело чернокровки не изменилось никак, но повадки напугали бы многих. Она оскалилась в темноту, затем выпрямилась, и образ пропал. Обычная чернокровка, странноватая, но не опасная, вроде бы. Только пыхает время от времени этим пурпурным облачком, всё пытаясь призвать лезвие.
Инк задумалась. Практика и тренировки шли уже долго, а результат не появлялся. Но слова про образ, чувства, эмоции. Она задумалась и решила попробовать.
Она представила перед собой того серебристого фанатика. Вот он стоит перед ней, бросает молотом в кристалл. Начала злиться. Ведь без него был бы и самоходный вагон, и инструменты, и материалы, и не надо было бы драться с волшебными медведями в лесу. Она представила, будто бьёт его со всей силы большой палкой, взмахнула, рассекая образ двумя руками и… в руках вспыхнуло длинной пурпурное оружие, сотканное из пурпурного света. Инк попыталась рассмотреть его, но оно быстро исчезло.
Так. А если ещё раз? Понять, прислушаться, повторить? Вспомнить чувство?
Инк снова попыталась повторить то чувство злости, удара. С третьей попытки у неё получилось, и пурпурное лезвие рассекло ненавистный образ. Потом она повторила ещё. Обдумала действия. Ощущения. И перешла уже к той самой практике, о которой говорила на инфернальном вначале. Вскоре она нашла, как обходиться без злости, и не представлять Серебристого. Полученное оружие походило на алебарду или глефу, исчезало из рук через несколько секунд, и разбивалось при сильном ударе, выбрасывая энергию подобно пурпурному лучу. Её можно было призвать из огня и из пурпура.
Затем Инк долго и мучительно экспериментировала с ним, пытаясь придать другую форму. И у неё получилось. Из пурпура получилось создать временный инструмент — нож. Он не взрывался при ударе, им можно было что-то резать, но он был не острее железного и исчезал где-то через минуту, даже если его держать в руке. Не оружие, инструмент. Инк вздохнула. В принципе можно было использовать его как зубило или резак по камню.
Развоплотив пурпурный нож, она осмотрела грубо высеченную в скале каменным големом комнату. Теперь снова надо будет делать кузню. Затем снова делать инструменты. Теперь нормальные, железные, что будут работать без пурпура. Инк подошла к куче битого камня, и начала выбирать из него подходящие куски.
***
Кага дремал в кресле вождя, но проснулся, когда услышал, что кто-то к нему приближается. Кобольды обустраивались в своём относительно новом жилище, сооружали загончики из веток и начинали пытаться копать тоннели примитивными орудиями. Со временем можно будет построить хороший жилища, грибные фермы, хороший кладки, и может быть, через несколько лет племя разрастётся. Если только проклятая Высокая раньше не напакостит со своими големами.
Кага долго думал, не бросить ли всё, не начать ли искать другое место, другую пещеру, но бегство из прошлого логова стоило его племени слишком многих жизней. И теперь племя оказалось на грани вымирания, а любой риск был недопустим.
К вождю подошла тройка Зикса. Они были потрёпаны и ранены, но не сильно, и Зикс лишился своего щита. Рядом с ними нетерпеливо пританцовывал молодой жрец — Тикс, который очень хотел о чём-то поговорить. Его богом был Скарвулак, Великий Мастер Ловушек. Жрец был слишком молод и пока что приносил мало пользы, и часто забывал о правилах обращения к вождю. Со временем, польза его возрастёт. Если у племени это время будет.
— Зикс принёс вести вождю. Плохие вести. — Зикс церемониально поклонился, и ждал указаний.
Снова. Снова что-то идёт не так.
— Поведай. — приказал Кага, слегка пошевелив посохом вождя.