Повелитель Грёз (СИ)

- Хорошо. - Ками была счастлива и этому. Всяко лучше, чем жить крестьянкой без возможности когда-нибудь пристрелить Дарагана.

- Покажи руку. - Пенни провела по предплечью. Ками скорчилась, но не пискнула. - Мазь затвердела, теперь можно наконец тебя помыть. А то так и лошади у конюха разбегутся.

- Ладно, но руке ведь будет не сильно больно, когда ее в воду? Может, не стоит?

- Помыться тебе все-таки нужно. Ты грязная и очень воняешь, - сказал Илмар, ласково улыбаясь.

20

На глаз кочевников было всадников четыреста. Пестрая толпа более походила не на войско, а на погонщиков, явившихся на лошадиную ярмарку и еще не разложивших шатер. Ни знамен, ни знаков отличия, ни даже единообразного доспеха, способного сплотить дух разношерстных степняков. Все всадники легкие, Элден не нашел ни стальных лат, ни закованных в броню коней. Зато мечи оказались у всех, кочевник без оружия хуже землепашца. По форме клинков еще не ставших воинами юных господ могли бы обучать иширийской географии. Варвары гуляли всей землей и в первую очередь тащили к себе со всех стран матери Ишири именно мечи. Их насчиталось не менее полутора десятка разновидностей в отряде из нескольких сотен всадников.

Варвары выстроились цепью в три ряда, в один не хватало места на твердой почве меж высоких дюн. На голых грудях кочевников Элден увидел рисунки и символы, но разглядеть с такого расстояния, не менее восьмисот шагов, не удавалось. Ясно только, что среди этих изображений было довольно много не совсем пристойных, потому что степняки показывали на расписные животы, задирали руки, являя недругам узоры на боках и волосатые подмышки, и сопровождали каждое движение гиканьем и пригласительными жестами.

- Ничего, у нас свои рисунки есть, - сказал Сагдар. - Уж Сарой постарался.

Элден на Дыме и вашорец на Ненасытном стояли на гребне крутой дюны, возле края обрыва. Кочевники издалека могли узревать две фигуры. Первую, высокую и тощую на худой клячонке, штормовой ветер развевал волосы всадника, а сам он походил на пугало. И вторую, как бы придавленную в песок, воина, закованного в достойные барона латы, на могучем жеребце. Хотя последнее могли определить разве что самые зоркие.

Сагдар повелел всем стрелкам спускаться и выстраиваться внизу, на твердой земле, откуда прицельно бить куда проще, нежели с осыпающегося песка склонов дюн. Три сотни сорок, солдат в черных кольчугах и черных штанах, белых шлемах с черными перьями, белых сапогах и белых перчатках образовали две линии, два ряда точно попадающих друг между другом зубов. Вторая шеренга будет заряжать, пока первая стреляет, и наоборот. Сафаррашский знаменосец - Элден узнал юного сына влиятельного барона - остался наверху, подле любимого вашорского воеводы и вештакского нечистого жреца, коего он, наверняка, презирал. Мальчишка в тонюсенькой руке держал тисовое древко, а штормовой ветер полоскал сороку с веточкой в клюве. Совсем еще детское лицо баронского сына старалось сохранять невозмутимое выражение, а щуплое тело - непоколебимость, но Элден, да и все тоже, не мог не заметить дрожь в угловатых коленях.

На дюне, возле Сагдара, Элдена и баронского сына, стоял и Холеф. Вот он, конечно, вряд ли что-то чувствовал кроме желания побыстрее наподдать козлопасам, услышать хвалу от воеводы и стать ближе к сотницким нашивкам. Мускулы, казалось, прорвут упругую кожу, такие выпяченные и твердые, что варварская стрела отскочит. Сумрачное древко в руке Холефа уходило вверх на два человеческих роста и заканчивалось чернильной пикой. Если потребуется, знаменосец проткнет им любого врага ордена, и тогда висящее на древке полотнище с кровавой медузой, обращенной куполом к лежащему недругу, полностью покроет труп.

Самих кукол Сагдар оставил немного позади, спрятал за дюнами. Главная задача - проверить в деле стрелков, ну, и показать недалеким варварам благолепие сафаррашского искусства. А демонстрировать было что - усердные послушники светлых храмов под строгим взором богоизбранного достомола Сароя проявили на металле огненных трубок снизошедшую благодать. На грозном оружии переплетались цветы сафаррашских садов, высилась над петлями Аруши башня Первого После, знатные кружились в исполненном любви к властелину танце, землепашцы с песнями во славу повелителя сбирали пшеницу. Не забыли вдохновенные послушники и о предостережении злонамеренным - на некоторых трубках кривыми огрызками торчали семь башен Сад-Вешта, обуреваемые страхом пленные салирцы молили о милосердии, их лица навсегда застыли в поганой гримасе, - вот что случается с теми, кто перешел от омерзительных речей к богопротивным деяниям - стал злонаправленным! Если в душах варваров осталась хоть искорка лучезарного света, они немедленно падут в горьких мольбах.

Но варвары не пали. С их стороны доносились непотребства, знакомые сафаршам и другим культурным иширийцам слова, приправленные ужасным выговором степняков. Ответом стал клич трехсот стрелков: "Непокорным - разорение!" Сорока трепыхалась на ветру, вот-вот сорвется со знамени и принесет несклонившимся голую веточку.