Повелитель гроз

— Я пришлю сюда кого-нибудь, — отрывисто сказал он. — Уйдешь с ними. Я не могу дать тебе ничего, кроме твоей жизни. Ничего с собой не бери.

— Мне придется уйти одной? — спросила она.

Он ощутил, как вокруг него смыкается броня всех этих долгих лет.

— Мадам, — раздраженно произнес он, — не просите у меня слишком многого. Толпа тоже должна получить развлечение. Кроме того, ваш любовник, скорее всего, уже мертв.

Амрек не знал, собиралась ли она сказать ему что-то еще. Он развернулся и вышел, оставив ее в комнате, залитой ослепительным светом ламп. Будет легко обмануть пламя и все же потерять ее. Он чувствовал, как непоправимо ужасна его правота. Астарис не была предназначена ему — он всегда об этом догадывался, и его тело в своем воздержании тоже знало это. Теперь он вернулся в то время, когда еще не знал ее. Он снова стал самим собой — облеченным властью безумцем, чудовищем, калекой. Он снова натянул на себя свой образ. Все, что ему теперь оставалось, — жить в этой яростной тьме.

«Я должен быть верен себе», — решил он.

Перед рассветом пришел человечек, нервный и суетливый, который провел ее по нижним коридорам дворца, предварительно закутав в старый залатанный плащ.

В садах было темно и пусто, а у ступеней, ведущих к реке, покачивалась лодочка. Она прошла между двумя каменными драконами и ступила в нее. Стражи не было. У ее двери тоже не было стражи…

Взошло солнце, затопив Окрис жидким золотом, и ее непрерывно потеющий провожатый повел лодку по течению, неумело работая веслами. По обеим сторонам реки проплывал белый утренний город. Она не спрашивала, куда они плывут. Это ее не волновало.

С тех пор, как они стали любовниками, она всегда чувствовала Ральднора в своем сознании. Пусть еле уловимо, но он всегда был где-то там — смутно, но весомо, ненавязчиво, как память. Но перед тем, как Амрек пришел к ней, она почувствовала, что этот негасимый огонек потух. Это была смерть — она уже знала это. Его Аниси научила и ее тоже.

Теперь она тоже вернулась к тому, чем была, к тому внутреннему стержню, вокруг которого крутились пустые пространства ее жизни. Она не плакала. Ее горе было не настолько отчетливым, чтобы она могла анализировать его или руководствоваться им. Горе стало ее плотью.

Пугливый человечек все греб и греб, увозя подальше свой опасный груз. По берегам люди резали тростник. Это был день, ничем не отличающийся от остальных.

Прошло пять дней.

На шестой в Речном гарнизоне тайком появился лорд Катаос, закутанный в плащ. Печать, которую он показал у ворот, принадлежала Вал-Мале, но, оказавшись внутри, он отбросил капюшон и спрятал печать. Королева определенно не имела ни малейшего понятия о том, что он находится здесь.

Вышедший Крин поклонился ему, не выказав особого удивления, — но, насколько слышал Катаос, подобное поведение вообще было очень в духе этого Дракон-Лорда. Он был военачальником еще в эпоху Редона и удерживался на своем посту все годы после его смерти, что, несомненно, требовало большого ума.

— Ваше посещение, лорд-советник, делает мне честь. Мой солдат не узнал вас.

— Да. Что ж, всем нам время от времени требуется принимать меры предосторожности. В городе неспокойно.

— Я слышал, — коротко уронил Крин.

— Полагают, что принцесса Астарис приняла яд, — пробормотал Катаос. — Публичной казни не будет, хотя, насколько я понял, вчера в нижнем городе сожгли чучело. Чернь всегда жаждет зрелищ. Сарита они тоже потеряли. У самых ваших ворот, как я слышал.

— Люди королевы проявили нетерпение и ударили его ножом в спину. Его осмотрел мой личный врач, но было уже слишком поздно.

— И вы погребли тело здесь? — Катаос позволил себе самую безобидную улыбку. — Разумеется, в такую жару это было разумно. Полагаю, что королева послала кого-нибудь осмотреть могилу, — Катаос помолчал — Видите ли, лорд Крин, ходят исключительно странные слухи о том, что Сарит может быть все еще жив.

Крин взглянул ему в лицо.

— Вашей светлости незачем утруждать себя, передавая мне эти беспочвенные россказни. Чернь способна верить всему, чему угодно, — сказал он с точно такой же любезностью.

Катаос оценил острый ум собеседника. Он понял, что придется выдать по меньшей мере часть правды, хотя ему очень этого не хотелось.

— Лорд Крин, незадолго до того, как Ральднора зарезали у ваших ворот, я получил определенную информацию. Будет ли вам интересно узнать, что в жилах Сарита текла кровь народа Равнин?

Он увидел, как лицо Крина на миг дрогнуло, хотя он тут же взял себя в руки; но это почти ничего ему не сказало.

— Лорд Крин, вы, вне всякого сомнения, должны помнить злополучную близость Редона с равнинной женщиной, Ашне'е. Их ребенок пропал, и его так и не обнаружили. Если он вдруг остался в живых, интересно было бы посмотреть, насколько твердо Совет Корамвиса станет придерживаться закона и поддержит ли его притязания на трон Дорфара.

Крин ничего не ответил. На лице у него застыло заученное выражение.

— Надеюсь, вы поняли, что я имею в виду, — произнес Катаос. — Потерять что-либо попусту всегда бывает очень огорчительно.