Повелитель гроз. Анакир. Белая змея

— Новый король, говоришь? А что случилось с тем сопливым щенком, Джарредом?

— Он жив, король. Не забывай, что мысль и все, связанное с разумом, покрыто пеленой и все это лишь наше понимание…

— Значит, эта задача оказалась вам не по зубам. Понимаю.

— Воистину, король, ты не понимаешь. Там, в Ваткри, какая-то… какая-то сила. Я не могу иначе объяснить то, что почувствовал. Безграничная сила. Большая, чем королевская. Я бы сказал, что такая сила не может принадлежать человеку. Она как-то связана с ветром, но при этом происходит не от ветра.

— Ты говоришь загадками, — отрывисто бросил король, резко хлопнув застежками книги.

— Когда-то боги ходили по земле, король. Так говорят нам легенды. Когда-то Она говорила с людьми, как любящая сестра.

— Ты хочешь сказать, что по Ваткри разгуливает бог?

— Я не стал бы заходить столь далеко в своих суждениях, повелитель.

Клар остерегался магии жрецов. В нем скрывалось два человека: один был торговцем, другой солдатом, и ни у одного не было времени на мистику. Внутренняя речь умерла для него с тех пор, как его брат — единственный, с которым он мог разговаривать на ней — пал при осаде одного из ваткрианских городков. Тем не менее, он уважал жрецов, хотя и не любил, когда их дела перекрывались с его простым и незамысловатым мирком.

— Хорошо, — сказал он. — Я пошлю кого-нибудь в Ваткри. Посмотрим, что там такое стряслось, а, старый жрец? Не волнуйся. Молодец, что рассказал мне.

Но люди Клара отсутствовали всего два дня. На третий они вернулись вместе с шестью ваткрианцами, которых встретили по дороге. У этих ваткрианцев был очень странный вид. Клар не мог понять, в чем дело. Они принесли письмо, но, хотя его и запечатывала королевская печать, оно было не от Джарреда. Клар прочитал его и поднял пораженные глаза.

— В этой бумаге один человек смеет называть меня братом и приглашает на сбор на Площади королей в Пеллеа.

— Король, — сказал главный среди ваткрианцев. — Это древнее место сбора, которое использовали наши предки.

— Вот именно, — сказал Клар, — наши предки, и никто после них. Последний сбор состоялся сто — сто пятьдесят лет назад. Во имя Ашкар! И все остальное я тоже правильно понял? Мне надлежит решить, вместе с остальными королями, прийти или нет на помощь этой стране Степей, о которой никто прежде не слышал и которую никто не видел?

— Да, король. Лорд Джарред послал людей еще и в Вардат, и в Шансар тоже.

— Клянусь Ашкар! Я думал, что этот Ральднор послал тебя, а не Джарред.

— Они связаны, как братья, — сказал ваткрианец. — Ральднор тоже королевской крови, сын Верховного короля и жрицы. — Вид у него был не смущенный, а, напротив, очень гордый.

— Ну-ну, — сказал Клар. — Ну-ну.

Синеватые стены Вардата ветер штурмовал всего одну ночь, качая рыбачьи лодки на его широкой реке. В саду короля рухнуло дерево. Его посадили в час, когда он родился, и этот знак показался ему дурным. Его жена, Эзлиан, Верховная жрица Ашкар Вардийской, собственнолично отправилась к богине и вернулась к нему на заре, бледная, но улыбающаяся своей особой улыбкой.

— Не тревожься, Сорм, муж мой. Это знамение предвещало не твою смерть.

— А что же тогда, ради Ашкар?

— Грядут перемены. Ветер принес их. Мы не должны ни сопротивляться, ни горевать; и то, и другое излишне и совершенно тщетно.

— Перемены к худшему?

— Просто перемены, — сказала она, целуя его в лоб.

Сорм любил жену и безгранично доверял ей. Его нельзя было упрекнуть ни в недостатке мужества, ни в слабости, но все же в делах духовных он всецело полагался на нее. Еще с детских лет она обладала способностью мысленно разговаривать почти со всеми, кто этого хотел.

В юности она на год ушла жить к лесному народу, после чего,  вернувшись, ни разу не ела мяса и проявила необычайные способности к исцелению, как физическому, так и духовному. Он своими глазами видел, как она каким-то образом разговаривала со львом на желтых холмах за Вардатом, тогда как он с ножом в руке дрожал от ужаса за нее. Змей из ямы в храме она называла своими детьми, и они, точно живые браслеты, обвивали ее щиколотки и шею и отдыхали в ее волосах.

Ваткрианские гонцы прибыли через десять дней после того, как рухнуло дерево.

Сорм задал точно тот же вопрос, что и все остальные.

— Кто этот человек?

У Эзлиан, углубившейся в себя, сделался озадаченный вид. Через некоторое время она сказала:

— Есть одна вардийская легенда о человеке, рожденном змеей, о герое. Его звали Ральданашем. У него была темная кожа и светлые волосы. Легенда гласит, что у него были Ее глаза.

— Да, жрица, — сказал ваткрианец, именуя ее титулом, который считался выше титула королевы, — этот мужчина темнокожий и очень белокурый. Его глаза опаляют.

— Так значит, он что-то вроде бога? — сказал Сорм, чувствуя, что во рту у него сухо, словно в пустыне.

— Мы должны отправиться в Пеллеа и выяснить это, — постановила Эзлиан. Потом, улыбнувшись своей улыбкой, добавила, — но, естественно, все будет так, как решит мой повелитель.

В Шансаре никакого ветра не было.