Повелитель игры

— Вы сочли, что мы недостаточно страдали, и решили дать нам возможность вновь пощекотать себе нервы?

— Мне требовались люди, достойные участия в игре, на деле подтвердившие свою способность выживать. Вы с Амандой очень сильны, обладаете большими внутренними ресурсами. Без вас прототипу «Старьевщика» не удастся добиться успеха.

— Какому еще прототипу? Боже правый, только не говорите мне, будто считаете, что эту штуку можно запатентовать!

— В тысяча девятьсот семьдесят шестом году уже существовала аркадная игра под названием «Death Race (Смертельные гонки)». Геймеры ехали по населенному призраками кладбищу. На дороге то и дело возникали фигуры. Подразумевалось, что это привидения, их нужно было сшибать. При удачном наезде на экране появлялся крест, а геймер получал дополнительные очки. Какая-то женщина застала своего сына за этой игрой и была так потрясена, что развернула кампанию против насилия в видеоиграх. «Шестьдесят минут» и другие ведущие программы новостей поддержали шумиху. Власти разных штатов принялись издавать законы об ограничениях на видеоигры. Все это лишь из-за того, что на экране какие-то фигурки, имеющие сходство с человеком, превращались в кресты! Каков же результат? Популярность видеоигр только увеличилась.

В тысяча девятьсот девяносто третьем году появилась «Mortal Kombat», чрезвычайно кровавая игра, в которой победитель перегрызал глотки проигравшим персонажам и обдирал их трупы до скелета. Конгресс провел расследование в сфере индустрии видеоигр, потребовал ввести рейтинг и попытался установить цензуру. Ничего из этого не вышло. «Mortal Kombat» без цензурных купюр продавался в три раза лучше, чем приглаженная версия. В современных видеоиграх графика несравненно лучше. Геймеры могут угонять машины, давить пешеходов, избивать проституток и стрелять в полицейских. Армия США заказала две очень выразительные боевые игры — одну для вербовки, а вторую для обучения.

— Ваша минута истекла, — сказал Бэленджер.

— Есть такой фильм «Телесеть». Не видели? В тысяча девятьсот семьдесят шестом году зрители думали, что это сатира с нарочито накрученным сюжетом. Питер Финч играл ведущего программы новостей Говарда Била. Рейтинг такой, что ниже не бывает. В отчаянии он сообщает в прямом эфире, что намерен покончить с собой, и неожиданно к нему возникает всеобщий интерес. С новостей Говард перешел на тематические обзоры. Его рейтинг быстро пошел вверх. Развлекательная редакция подчинила себе новостную и принялась манипулировать информацией, преподнося ее во все более драматическом виде. Ведущее место на телевидении заняли ток-шоу с орущими друг на друга умниками обоего пола.

— Достаточно, я понял суть. Вы просто описываете программы новостей на кабельном телевидении.

— Вы спросили, рассчитываю ли я запатентовать «Старьевщика». Не сегодня и не завтра. Даже не через год или два. Но уверяю вас, когда-нибудь я это сделаю. Потому что грань между первичной и альтернативной реальностью непрерывно размывается, а события приобретают все более экстремальную окраску.

Неподалеку взревел самолет, отрываясь от земли.

— Что это за шум? — осведомился голос.

— Я намерен добраться до вас. — Бэленджер нажал красную кнопку, прерывая связь.

6

«Лирджет» так стремительно оторвался от земли, что Бэленджеру показалось, будто он сидит в спортивном автомобиле. Приглушенно гудели две турбины. Посмотрев в иллюминатор справа, Франк увидел свет нью-джерсийского Мидоулендса. Дальше огни отражались в водах Гудзона. За ними россыпью бриллиантов сиял Манхэттен. При иных обстоятельствах такое зрелище вызвало бы у Бэленджера благоговейный восторг, но теперь оно лишь еще раз напомнило ему о том, насколько далеко от него находится Аманда. Когда самолет устремился на запад, Бэленджер воткнул шнур зарядного устройства в розетку и откинулся на спинку кресла. Он ощущал себя маленьким и одиноким.

Совершенно не испытывая голода, Франк все же заставил себя съесть сэндвич с индейкой, купленный в терминале. Он напомнил себе, что надо есть и отдыхать при каждой возможности. Свет в салоне был мягким, рассеянным. Бэленджеру казалось, что он целую вечность мчится, не останавливаясь. Сознавшись самому себе в усталости, он разулся, откинул спинку кресла, потом посмотрел на часы. Почти четверть десятого. Ему сказали, что полет в Лэндер продлится чуть больше пяти часов. Значит, он окажется в Лэндере после двух по нью-йоркскому времени. В Вайоминге это будет первый час.

Время — вот настоящий старьевщик, думал он, вспоминая текст на обороте коробки из-под игрового диска. Если игра началась в десять утра, как уверял Повелитель игры… Нет, его зовут Джонатан Крид! — одернул себя Бэленджер. Пользуйся его чертовым именем! Но даже помня об этом, Бэленджер думал о нем именно как о Повелителе игры. Если так, то прошло уже больше одиннадцати часов. Осталось двадцать девять. Игра закончится в два часа ночи послезавтра.

«Нет», — напомнил себе Бэленджер.