Повелитель Хаоса

Но главу я просто оштрафовал, взяв компенсацию пилюлями концентрации духа. Двадцать тысяч золотых, а если в пилюлях, то двести штук — это даже скромный штраф за допущенные им ошибки. Я бы взял больше пилюль, но это было всё, что нашлось в торговом зале по всем ящичкам, с соответствующей подписью. Мне ещё ученицу с нуля поднимать, да и самому надо оформить прорыв побыстрее. С чувством выполненного долга я оставил труп Мо Гуй Шеня валяться за стойкой и покинул сначала гильдию, а затем и город.

Медлить нельзя. Главе клана Мо примерно известно о местоположении тайника. На самом деле там, на месте уже работает поисковая группа, но всё это без толку. Вещи из тайника забрать сможет только кровный потомок клана Му. Клад защищает древняя кровная печать, активированная особым артефактом. Да, легко быть умным с "Нефритом чистого сердца", такое узнаешь, что никогда бы без него не узнал, но поторопиться всё равно стоило. Если найдется достаточно умелый мастер, разбирающийся в кровных печатях, он просто взломает её, подменив кровь своей, и я, и наследница клана Му останемся ни с чем.

Глава 10 Испытание невзгодами

Путешествие к горному хребту, в одной из многочисленных пещер на склонах которого далекий предок девицы по имени Му Ичи спрятал свой драгоценный клад, продлилось целых три дня. Несмотря на то, что сереющие на горизонте горы невооруженным глазом виднелись в ясную погоду с городской стены Турфана, добраться к ним по совершенно раскисшим дорогам оказалось совсем нелегкой задачей.

Бедная лошадка выбилась из сил, волоча за собой повозку с полностью облепленными вязкой глиной колесами. А когда дорога начинала взбираться на небольшой холм или дно кузова тонуло в глубоких лужах, без дополнительной помощи извне транспорт и вовсе застревал на месте.

Мне приходилось выбираться под дождь и толкать его своими силами. Благо, силы у практика с шестым уровнем концентрации Ци уже достаточно, чтобы отшвырнуть умеренно загруженную повозку на несколько метров вперед, а если действовать скромнее и использовать слабые толчковые техники, то такого импульса оказывалось вполне достаточно, чтобы помочь уставшей лошади сдвинуться с места и снова набрать темп.

Сезон дождей уже должен был закончиться, но холодные ливни в последнюю неделю опять шли без перерыва. Путешествие выпало как раз на три самых дождливых дня. В самый напряженный момент, когда пришлось толкать повозку по десять раз за час, я даже искренне пожалел, что так торопился и не переждал непогоду в городе или в том поселке, где в конце дня мы остановились на первый ночлег.

С одной стороны тяжелая, пассажирская повозка с крышей, рассчитанная на восемь-десять пассажиров давала неплохую защиту от падающих на голову осадков, а с другой, она оказалась слишком тяжелой и неповоротливой для дорог в таком ужасном состоянии. Это даже привело к ссоре с молодой госпожой Лэй Сяо.

Трудности в путешествии — лучший способ узнать новых спутников, и эти три дня оказались именно такими, непростыми и изматывающими, что вскрыло тщательно скрываемые от посторонних черты характера, как девицы Лэй, так и мои собственные. Всё началось с того, что я решил скрыть направление нашего движения от посторонних, из-за чего взял повозку в аренду с залогом, но без помощника-возничего.

Я рассчитывал в дороге заняться совершенствованием, а на место возничего усадить служанку госпожи Лэй, Линь Цай, но стоило мне вывести повозку за город и потребовать сменить меня на месте возничего, как утром в слезах просившая взять её в ученицы девица, встала в позу и заявила, что я не имею права приказывать её слугам. Видите ли, Линь Цао не спала всю ночь, выхаживая больную госпожу и ей нужно было выспаться, иначе она могла заболеть от переутомления.

Решив, что лучше не стоит ссориться с эмоционально подавленной и недавно лишившейся всей семьи спутницей, я проглотил этот ультимативный отказ и усадил на место возничего накормленную, выкупанную в горячей воде и приодетую мной в одежду Фу Мэнсю голодранку Му, но та оказалась очень слабой и плохо управлялась с лошадью по естественным причинам. Девушка, которой было столько же лет, что и Лэй Сяо, больше напоминала недавно освобожденного узника концлагеря — одни кожа да кости.

Постоянное недоедание, жизнь в трущобах, болезни и плохое обращение окружающих сделали из несчастной жалкое зрелище. Она действительно пыталась управлять повозкой, но не имела ни нужных навыков, ни силы удерживать в нужном тонусе вожжи. Плюс, она сидела вне закрытой со всех сторон кабины для пассажиров, и хотя возничего от ливня частично прикрывал длинный козырек, являвшийся продолжением крыши салона, она быстро промокла до нитки от встречных порывов ветра, и тряслась всем телом, но не смела покинуть вверенное ей место.