Повелитель клонов

— Эти штуковины были отключены веками, — возразила Игори.

— Да. — Фулгрим вытащил несколько проводов и контактных узлов. — Но они все еще черпают энергию из систем корабля. В банках данных уже есть готовые шаблоны. Мне нужно только… ага. Ну вот. — Монитор когитатора зажегся. — Нужно только перенаправить подачу электричества в обход барьеров.

Наблюдая его за работой, Игори обратила внимание, что, несмотря на жару, он нисколько не вспотел.

— Зачем ты это делаешь? — спросила она.

— Я ведь уже говорил: чтобы отправиться на войну, мне нужно облачение.

— Я не о том, а обо всем этом.

— Могу спросить тебя о том же, кузина. — Он бросил на нее короткий взгляд и затем вернулся к своим трудам. — Думаю, это инстинкт. Я вижу сломанное и стремлюсь починить. Без ведома Фабия я провел пятьсот пятьдесят шесть мелких ремонтов систем этого судна за время моего пребывания на борту. Пробирочники показывали мне, что не так, и я исправлял это. Я делал несовершенное совершенным. Или, по крайней мере, приемлемым. — На долю секунды он замер. — Но я могу сделать больше.

— Зачем?

— В этом мое предназначение. — Клон нахмурился. — Наше предназначение. Нас создали, чтобы мы сделали Галактику лучше. И мы — то есть они — не справились с возложенной миссией. — Он хмуро покачал головой. — Мы потерпели неудачу. Но я не допущу этого во второй раз. Я исправлю то, что сломано. Найду своих братьев, где бы они ни были, и сделаю их снова едиными. И тогда в Галактике установится порядок.

— Благодетель утверждает, что Галактика должна сгореть, прежде чем сможет восстановиться.

— Верно. И именно я стану причиной пожара, — с уверенностью ответил Фулгрим. — Я — Феникс, я — пламя, и я переделаю Галактику по своему образу и подобию, как он планировал. Как известно, всякое пламя возникает из единственной искры.

Промышленный аппарат закряхтел, откашливая пыль, когда снова принялся укладывать металл и выдавливать золото. Свет и жар окатили примарха, и на мгновение он стал похож на кузнеца за работой.

— И вот та самая искра. — Он сжал кулаки. — Я испепелю грехи прошлого. Все неудачи и несовершенство. Все мои… преступления. — Он на мгновение умолк; Игори вздрогнула — его руки сжались так сильно, что кровь закапала между пальцами. — Феррус… О, мой брат, как же мне жаль. Жаль, что я не был сильнее. — Фулгрим заговорил тише, и она подумала, что он совсем забыл про нее.

Он был странным. Тень полубога, обретшая воплощение. Могучий, но такой невинный. Лишенный твердости духа, которая приходит только с жизненным опытом, а не проистекает из каких бы то ни было воспоминаний. Какие бы преступления ни совершил его оригинал, клон взвалил их на себя: именно это двигало им. Из тех же побуждений продолжал свои труды и Благодетель, что не ускользнуло от Игори. На секунду она задумалась, кем эта копия примарха может стать со временем.

Своры Гончих стекались к Фулгриму, греясь в его сиянии. Они почувствовали, что среди них появился более крупный хищник, и пресмыкались перед ним, равно как мутанты и пробиркорожденные. Здесь, на нижних палубах, клон собирал личную армию. Он бродил взад-вперед в недрах звездолета, словно единственный лучик света в темноте, на протяжении нескольких недель. Целые племена мутантов поклонялись ему или, по крайней мере, знали о нем.

Сейчас казалось смешным, как этого не замечали те, что считали себя здесь хозяевами. С тех пор как они покинули Гармонию, Благодетель и его враги вели скрытую войну за контроль над кораблем, а все это время его постепенно прибирал к рукам Фулгрим: палубу за палубой, одну прослойку мутантов за другой. Вел завоевание через разговоры. Через сострадание. Коварный, как любая чума.

Скоро наступит решающий час, момент, когда пора показать клыки и ножи. Уцелевшие склонятся перед волей победителя. Это единственно правильно и справедливо. Она спрашивала себя, что скажет Благодетель: ведь это не его решение, пусть оно и послужит его интересам. Накажет ли он их — ее — за непослушание? Или поблагодарит?

Фулгрим довольно заурчал и потянулся в пылающую утробу станка. Внутри зашипело, когда он вытащил готовое изделие из охлаждающей формы. Меч, который он достал, был далеко не изящным, напоминая мясницкий нож или фальшион, изготовленный из металлического лома. Чтобы поднять такой, ей бы пришлось взять его обеими руками. Примарх же орудовал им с изяществом, невероятным для формы оружия.

— Что теперь? — спросила Игори, щурясь от жара, пышущего от его творения.

— Теперь? — Фулгрим взмахнул клинком и улыбнулся. — Теперь, дорогая кузина, мы идем на войну.

Рамос, Бык VIII миллениала, уловил сигнал, запульсировавший в нитях из призрачной кости, что пронизывали его тело. Сотня голосов песней прокладывала себе путь через подизмерение, с которым он теперь был связан навечно. То было предупреждение — или крик радости. Трудно что-либо утверждать наверняка, когда речь заходит о демонах.

— Ты слышишь их, брат? — прорычал один из какофонов. — Нерожденные заговорили.