Повелитель кошек

Оборотень сделал несколько шагов вперед и остановился, всматриваясь во мрак в глубине тоннеля. Там, впереди завывал ветер, врывавшийся в тоннель через невидимые нам и соединявшиеся с поверхностью отдушины. И я вдруг ясно почувствовал, что в тоннеле есть что-то.

— Враг? — сказал я, обращаясь больше к самому себе, чем у Уитанни. — Что там?

— Ваааррррг, — прорычала гаттьена.

Мне показалось, что я понял, что означает это слово — и мне вдруг стало так страшно, что не описать. Моя кровь будто превратилась в лед, а сердце замерло и тоже наполнилось мертвым свинцовым холодом. Ноги у меня отнялись, язык тоже, глаза заволокла черная пелена. А потом я услышал невыразимо мерзкий голос, от которого мой ужас стал еще сильнее, хотя это и казалось невозможным.

— Вот он! — сказал голос. Звуки языка, на котором он говорил, звучали жутко, их нельзя было передать человеческой речью, но я понимал значение этих леденящих сердце слов. — Вот он, Повелитель кошек!

Мое сознание будто вылетело вон и понеслось по туннелю вперед, в черную трубу, в конце которой шевелилось что-то серое, похожее на переплетенный спутанный клубок длинных тонких полупрозрачных щупалец. Я почти врезался в это отвратительное месиво, но миг спустя мое сознание снова вернулось ко мне — я по-прежнему стоял у края топи, которая на моих глазах быстро покрывалась коркой льда. На стенах тоннеля засеребрился иней, лютый холод наполнил его. Я попятился назад, но тут опять будто отделился сам от себя и помчался вперед, прямо в клубящуюся серую тучу, закрывшую собой тоннель. Я увидел в этой туче тощую костлявую фигуру, закутанную в бесформенный туманный плащ, голову, плоть которой давно сгнила, обнажив темную кость. На меня глянули из черных провалов черепа пылающие синими углями глаза, костистые руки потянулись ко мне, пытаясь схватить. Я завопил — и снова опомнился на том же месте, где стоял. В совершенной панике я оглянулся и увидел Уитанни: гаттьена замерла, припав к земле, шерсть ее встала дыбом, хвост был поджат — и она издавала тягучие протяжные вопли, полные ужаса и невыразимой муки. Тьма из тоннеля быстро надвигалась на нас, и воздух при ее приближении звенел как стекло и осыпался дождем ледяных осколков на замерзшую поверхность топи.

— «Я замерзаю! — взмолился голосок маленького Кирюши Москвитина, сумевший пробиться через темную волну панического ужаса, лишившего меня разума. — Согрей меня!»

Моя одежда промерзла насквозь, зубы стучали, и даже внутренности мои, казалось, превратились в один сплошной кусок льда. Мое помрачненное сознание больше не воспринимало окружающий мир, остался только страх смерти — и странная покорность своей судьбе.

— «Согрей меня!» — вскричал детский голосок в моей голове и оборвался со звонким эхом, как внезапно лопнувшая струна.

— Вот он! — с удовлетворением добавил мерзкий мертвый голос. — Повелитель кошек умер!

Я покорно кивнул головой, соглашаясь с мертвым голосом — ведь он сказал правду. Конечно же, я умер — ведь только так я мог почувствовать и познать то, что ощущают мертвые. Три великих «не», дарующих полный совершенный покой — Небытие, Нежизнь, Нелюбовь. Последние остатки жизни медленно и приятно уходили из меня через возникшую между мной и туманным призраком в тоннеле алую пуповину, все больше и больше покрывающуюся ледяными кристаллами.

— «Согрей меня!!!!»

Боль в левой руке была неожиданной и удивила меня. Как, я еще могу чувствовать боль? Мертвые не ощущают боли. Медленно, как во сне, я поднес руку к глазам. Кольцо Темного на моем пальце раскалилось, и побелевшая от мороза кожа вздулась вокруг него волдырями, испуская запах горелой плоти. Боль от ожога на миг прояснила мое сознание, и я, будто из глубин ада, глянул прямо в лицо туманного чудовища, в ухмыляющееся мертвое лицо с проваленным носом, полным червей, в глазницы, в которых полыхали синие трупные огоньки. И новая волна ужаса, подступив и к без того омертвевшему сердцу, внезапно сменилась дикой непередаваемой яростью человека, в свой смертный час осознающего всю несправедливость происходящего.

— Неееет…. Я НЕ УМЕР!!!!!!!!!!!!

Золотым концом посоха я ударил по страшной пуповине, через которую тварь вытягивала из меня жизнь, и она разлетелась дождем ледяных осколков. Из кольца Темного вырвался крохотный язычок алого огня, который заметался по моей руке, оставляя за собой выжженный на коже след, перекинулся на посох и змейкой побежал по нему к золотой оковке. Еще миг — и мой посох вспыхнул, как факел, ослепительно, ярко и торжествующе. Я еще успел обрадоваться, как же ярко горит пламя. А миг спустя вокруг меня все провалилось в кипящий золотистый свет. Мой посох поджег болотный газ, наполнивший тоннель, и раздался взрыв невероятной силы. Волна огня пошла от меня навстречу туманному призраку, а потом и накрыла его. Раздался такой чудовищный вой, что дрогнула земля, а мое сердце остановилось. Следом за слепящей огненной вспышкой, пришел Мрак, и я растворился в этом мраке, как искра, оторвавшаяся от пламени костра и улетевшая в ночь.

* * *