Повелитель механического легиона. Том VIII

— М-да… здесь грандмагистра посадишь, так он всю эту конструкцию даже в ноль не выведет. Давай дальше.

— Что есть, то есть, — Боря снова принялся за меня. — Так вот, это не было финальной битвой. Но мы прибили всех тех, кто решил поклониться дэвам в надежде встать у подножия тронов и нескольких их важных шишек. Оставшиеся пропали, зализывая раны. Меня сильно ранили. Тело заражал яд и попал он в такие места, что просто отрезать не получалось. Меня доставили в твою лабораторию. Точнее — в защищённый бункер. Там много чего было сломано, но хватало чтобы максимально замедлить процесс и дать мне ясный ум.

Мой друг скривился, возвращаясь к воспоминаниям о дне, когда он прошёл по грани. Учитывая, что теперь он стал практически призраком, вернее будет сказать, что заглянул на ту сторону.

— Мне помогала пара целителей, твои экспериментальные установки по материализации и удерживанию формы энергии… Я делал основу небесного артефакта для самого себя и подвязывал его к дару. Пустил все силы на укрепление души, как разобрался с элементарным методом. С тем, что делала с тобой та рыженькая не идёт ни в какое сравнение. Тогда я долбил киркой каменную стену, а у неё лазер, питаемый от мегаватного реактора. После твоей смерти нашли Клятву Солнца и осколок с оттиском проявился совсем рядом. Видимо контакт со скверной и выплеск энергии… как-то закрепили его. Ты держал меч до последнего и надёжно заякорил его. Пускай он постепенно сдаёт, я смог создать систему удержания и подпитки, замедлив процесс распада копии.

— Много на тебя свалилось, — вздохнул я. — А ничего, что ты так далеко отошёл?

— Не, я же и до этого по всему миру бегал. Мне достаточно иногда укреплять плетение, — Потёмкин махнул рукой. — В общем, влил я где-то полмиллиона д-Она, прежде чем был уверен, что моя душа не распадётся когда откажет тело и я буду иметь в посохе этакий энергетический мозг. Из минусов — я вообще не контролировал ситуацию наверху. Да чего уж, под конец я не слишком замечал, что происходит в лаборатории. Тело умерло, начался переходный период и адаптация. Вот пока я был без сознания, меня и переплели подчинениями и клятвами. Воронцов и Сабуров добили остатки рода Романовых, которые почти все умерли, защищая страну. Точнее… не было тогда страны. Остались убежища, немногие уцелевшие города и артефакторы, день и ночь создающие оружие.

— Ты довольно далеко преступал клятвы, — заметил я.

Он пожал плечами.

— Триста лет прошло, плетения ослабли. А ещё он не мог полностью сковать мою волю. Но вот атаковать они мне не позволяли, как и свободно перемещаться. К тому же была всё та же патовая ситуация: если бы я упёрся и Солнце сломалось, то вернулась бы проблема в лице Сильвии, точнее Искажённой. Никто не сомневался, что её удержание — это вопрос выживания человечества. Я был против мерзкого плана с порталом, но поделать ничего не мог. Себя уговаривал, что тогда по крайней мере мы выживем как раса и осколок нации. Помог с перенастройкой Ореола и обнаружением пытающихся поднять голову дэвов, с улучшением этих пушек. За мной внимательно следили.

Я кивнул, не удивительно, что Потёмкин очень много где замешан. Да и я бы на его месте помогал при таких условиях.

— Но ты не сдался. Спасибо за помощь, без тебя Воронцов схватил бы меня. Но кто смог тебя подчинить и стереть память о нас с Сильвией и о войне против дэвов?

Потёмкин почесал щёку. Я даже удивился, ведь выглядело так, словно он не желает говорить. Однако всё оказалось интереснее.

— Не завидую я тебе такое слушать. И извиняюсь… я подумал, что ты погиб… сдался Вэиру. Во-первых, я-то знаю правду, выбил из Воронцова. Не верил, а вот те три ушлёпка решили свалить всю вину на тебя. Якобы ты победил Сильвию, а потом убедил придержать портал. Изучить его, поискать ресурсы иного мира… Как ты понял, Искажённые быстро устроили свой фокус со взрывом. Все, кроме трёх повелителей, погибли. И они сказали, что также умер ты, стоявший ближе всех. К чему привёл взрыв кристаллов ты знаешь…

Я опешил, смотрел на Потёмкина и не верил.

— Моё имя… очернили? Эти трое алчных ублюдка решили не заканчивать дело, а потом свалили на мертвеца? А ты?

— Я… сначала не знал. После… согласился молчать, чтобы не вызвать раскол… А потом меня заткнули.

Потёмкин опустил руку и поклонился.

— Прости, старый друг.

Я глубоко вдохнул и медленно выпустил воздух.

— Так, а остальные? Что думает обо мне Трубецкой?

— Не знает правды. Я хотел раскрыть всё, заставить их самих сказать, когда война закончится и настанет стабильность. Когда обвинения и злоба, что обернётся против Воронцова, Сабурова и Рейд уже не разрушит остатки наших сил. Но уже не мог: это был один из запретов. А те договорились предать род Державиных забвению. Стереть отовсюду якобы в наказание за то, что из-за твоего промедления Искажённые нанесли столь сокрушительный удар.