Повелитель механизмов

Так же подобное "милосердие" посеет смятение в рядах противника, психологическое оружие в действии. Чем ярить столь могучего противника, проще было его устрашить. А что может быть страшнее корчащихся от боли раненых, их стонов и слез? Идеальное оружие, которое может поразить само сердце неприятеля — его боевой дух.

Я же стрелял более точно, один выстрел — один труп, всего пятеро. Моя совесть еще не окончательно атрофировалась, я не мог столь хладнокровно обрекать даже врага на мучения. Воистину, это жестокость, вынужденная, но жестокость. Асани сознательно пошла на это, как и я той ночью. У нас просто не оставалось выбора. Это не оправдание, это факт.

В суматохе случившегося я совершенно позабыл спросить у Асани, а в чем ее собственно обвиняют. Что такого понадобилось от нее уважаемому Совету? Я знал, что у нее проблемы, но никогда бы не подумал, что они настолько серьезные. Устраивать боевые действия в центре Города — это, по меньшей мере, сумасшествие!

У нас был час передышки, мы не могли не воспользоваться этим. Я проверил свое оружие, размышляя обо всем, что случилось за столь короткое время. Моя жизнь круто изменилась с того самого момента, когда Харан появился в приемной. Возможно, он этого хотел? Это предположение выглядит логичным, возможно, ему потребовалось пробудить своего непутевого "потомка" ото сна? Лучшего способа он придумать не мог!

Да нет, нет! Глупости это все! Зачем же Харан тогда заострял внимание на том, что я посещал Асани? Этого я понять не мог, это разрушало мою версию. Могло оказаться и так, что именно он и натравил Городской Совет на Асани.

Как не гнал я от себя эту мысль, отделаться от нее не мог. Только Харан мог обладать такой силой, которая была способна сдвинуть бюрократическую машину Города. Асани всегда балансировала на грани, ее пламенная душа не могла признать оков этого треклятого места, в котором мы живем. Но она ограничивала себя, пыталась казаться холодной, рассудительной женщиной. До поры до времени у нее это получалось, ей удавалось жонглировать отравленными кинжалами, но Харан нарушил равновесие, подставил ей подножку, вмешался. Это мог быть только он. И виноват во всем этом аде — я.

Осознание своей вины тяжким грузом придавило меня. Могильная плита, которая обрушилась на меня с неба. Я-то выжил, но осколки задели единственного близкого мне человека.

Проклятие, не время сопли распускать! Понял, ошибся, да, теперь необходимо разгрести все это дерьмо! Только так, никаких извинений и прощений, грехи нельзя замолить. Только исправить, только так!

Эх, жаль, я не притащил пушку, чувствую, она нам могла бы пригодится.

— У тебя на лице написано, что ты мечтаешь притащить сюда мортиру, — произнесла Асани, оторвав меня от приятного выдавливания мыслительного гноя.

Я вздрогнул и сфокусировал на ней взгляд:

— Как ты догадалась? — делано весело спросил я.

— У тебя глаза на мокром месте, а это значит, что ты думаешь о своих игрушках, — фыркнула Асани и устроилась рядом со мной.

Слуги почтительно отошли подальше, чтобы не слышать нашей беседы.

— Нет, я не о том думал, — признался я, хотя совершенно не хотел этого делать.

— А о чем же?

— Харан, — прошептал я.

— О, да, не думай, что я такая дурочка, — отмахнулась Асани, — я не в обиде, не бойся. В череде унылых дней этот мне запомнится на всю жизнь! Ради этого стоило дергать быка за хвост.

— Так и поседеть можно раньше времени.

— Тебе же нравится серебро, — Асани подмигнула и пихнула меня в бок локтем, — быть может, так я стану привлекательней в твоих глазах.

— Вот еще, мне нравится твоя текущая покраска, — потирая ушибленное место, буркнул я.

— Как знаешь, но я благодарна тебе за сегодня. Честно, — похоже моя кислая мина ей не понравилась. — Не бери в голову, Харан там или нет, мы с ним справимся. Впервые вижу тебя неуверенным в своих силах.

Я пожал плечами и рассказал о том, что удалось вызнать у убитого мною эльфа. Асани слушала молча и, казалось, ее совершенно не трогает рассказ.

— Из всех противников на свете ты выбрал именно этого, — не удержалась Асани и рассмеялась, когда я поведал ей эту историю.

— Не вижу ничего смешного!

— А я вижу, только такой дурак, как ты, мог оказаться в этой ситуации! У тебя талант не только в механике, гордись!

— Я еще кузнечным мастерством владею.

Мы разговорились, используя минуты свободного времени. Приятно было отвлечься, похоже, бой на самом деле заставил Асани раскрыться. Никогда еще я не видел ее в таком приподнятом настроении и такой болтуньей, я же сидел понурый, как дряблый лист. Но, чего греха таить, приятно было стать причиной, заставившей Асани почувствовать себя свободней. Она выглядела живой женщиной, а не куклой, на которую надели нарядное платье.

Появившийся Киж вынужден был прервать наш разговор, он сообщил, что к противнику подошло подкрепление, и они уже перегруппировались для нового штурма. Я не мог подавить своего раздражения на дворецкого и тех ребят, которые сегодня погибнут, так не хотелось прерывать наш разговор.