Когда мы зашли в безлюдную часть сквера, я был готов атаковать. Только настроение у меня сейчас было неподходяще миролюбивым. Я только что повысил уровень тела и был доволен жизнью. Поэтому ускорившегося псевдопьяницу встретили не иллюзии и летящий в бедро кинжал, а поднятые ладони и готовый к диалогу я.
— Тебя нанял Арамазов, да? — поинтересовался я.
Пьяница ловко дернул рукой и вытащил клинок из воздуха, будто из ножен.
— Не знаю никакого Арамазова! Гони деньги!
От Арсена я ожидал большего. Понятное дело, что двести тысяч на дороге не валяются, да и на свою уязвленную гордость нужно нанести бальзам, но можно же выбрать более изящный способ ограбить меня.
Жаль, что пока я не могу использовать иллюзии полноценно. При желании и умении этот навык становится очень страшным оружием — можно даже в голову к людям залезать.
— Ты выбрал не того человека для нападения, — покачал головой я, подготавливая несколько разных иллюзий, но пока не активируя их.
— Слушай, я знаю, что у тебя есть бабки, понял?! — продолжал играть роль наемник. — В этом центре товары стоят столько, сколько мне за всю жизнь не заработать, а если ты оттуда пришел, то бабки у тебя точно водятся! Не считай меня тупым, понял?!
Несмотря на дешевую и изрядно застиранную одежду, мужчина выглядел ухоженным. Ладони, сжимающие артефактный клинок, с аккуратно подстриженными (пусть и грязными) ногтями. Лицо, опухшее от какого-то вещества или грима, не обветренное, не прыщавое — видно, что за ним ухаживают. Как минимум — моют. К тому же, несмотря на показательную истерику и эмоциональность, меч бойца крепко лежит в ладони, и хватка вполне профессиональная.
— Тебе стоило гримироваться лучше. Передай тому, кто тебя отправил, что ты не справился.
Несмотря на упирающийся в грудь клинок, я не тревожился. Я в безопасности, а разум этого человека уже в моем плену — если захочу, его парализует, ослепит.
— Прекращай молоть херню и выворачивай карманы, иначе я загоню этот клинок в твою задницу!
— Угрожая нападением аристократу, ты совершаешь большую ошибку. Я из рода…
— Клал я на твой род! — крикнул мужчина. — Гони деньги!
Желание быть добреньким вмиг пропало.
— Зря ты сказал так о моей семье.
Я щелкнул пальцами, и бесноватый меченосец с шипением отбросил клинок. Рукоять меча обожгла его ладонь, причем волдырь на месте внушенного ожога вздуется самый настоящий. Самовнушение — опасная штука.
Иллюзия потребовала в два раза больше маны, чем должна была из-за защитного амулета, но у меня осталась еще куча сил.
Следующие шаги давно отработаны на разных подонках, вина которых оказалась слишком мелкой, чтобы убивать их, но слишком большой, чтобы просто вырубить и подселить иллюзию ночных кошмаров.
Подонок все еще оставался опасным, но я потратил крохотную долю маны на новое внушение — теперь за секунду в его восприятии в реальном мире пройдет пять-шесть. Долго заклинание не протянет, но мне хватит и минуты.
Срываю с шеи мужчины цепочку с амулетом, бросаю на землю. А дальше можно делать с беззащитным человеком всё что угодно. Лишить информации от всех органов чувств, что за несколько суток действия заклинания почти наверняка приведет к безумию. Поменять местами «лево» и «право». Но моей визитной карточкой в будущем стало другое.
Я лишил мужчину голоса, влив в иллюзию порядочное количество энергии, а потом — каблуком сломал ему пальцы на обеих руках.
На этом не закончил — не хотел, чтобы напавший на аристократа подонок легко отделался, поэтому добавил ещё парочку иллюзий.
Теперь, пока не исчерпается энергия, ни поломанных пальцев, ни раззявленного в немом крике рта никто не увидит — я поместил поверх лица парня иллюзию задорной улыбки. А если мечник доберется до врачей и покажет торчащие в обратную сторону пальцы, единственное, что увидят люди — иллюзию обычных ладоней.
Мой способ решения проблем излечивал и воров, и мошенников, и прочий шлак, который лень тащить в тюрьму. Люблю делать мир лучше, пусть даже таким способом.
Я подобрал клинок и оценил его характеристики.
Я мысленно пожелал спрятать меч и аккуратно вложил его в появившийся разрез в пространстве. Мельком посмотрел на корчащегося «пьяницу», и только после этого направился дальше по дорожке сквера.