Повелитель Мории

«Просто царапина, — думал Тартауриль. — Острие, конечно, отравлено, но я сумею справиться с ядом». Однако осмотрев стрелу, он помрачнел. Что-то необычное чувствовалось в ржавом металле наконечника. Слишком старым было полусгнившее древко, оперение из неведомой птицы выцвело. Странные знаки, которые он вначале принял за грязь, теснились на поверхности стрелы. Эльф сделал на ране несколько надрезов, надеясь, что вместе с кровью выйдет и яд. «Но на стреле не яд. Похоже, ее заклинания не слишком быстро действуют. Если бы я точно знал, какие из них поразили меня, тогда ничего страшного…» — думал Тартауриль, возобновляя свой бег на восток. Он не сумел пробежать и лиги, когда холодная боль запульсировала в боку, расползаясь по телу, подкрадываясь к сердцу. Эльф снова остановился, снял пояс. На пояснице расползлось кроваво-синюшное пятно размером с кулак. Стиснув зубы, он снова попытался бежать, но уже через несколько шагов остановился. Боль скрутила его, заставила упасть на колени. На какое-то мгновение Тартауриль потерял сознание. Когда очнулся, весь в холодном поту, но с ужасом вспомнил, что увидел в темно-красном провале полусна-полуяви.

Собрав всю волю в кулак, Тартауриль побежал. Ему удалось преодолеть целую милю, прежде чем он вновь свалился в траву. Грудь тяжело вздымалась, глаза невидяще смотрели в затянутое дымкой небо. Немеющими руками он вытащил нож. Перевернулся на живот и изогнулся, вставляя оружие лезвием вверх, прямо под тело.

— Именем Балина, государя Мории! — сказал нолдор второй и последний раз в жизни.

Уголки губ дрогнули — ни один эльф не умирал с именем гномьего владыки на устах. Тартауриль резко опустился, обхватывая руками весь мир. Тело непроизвольно выгнулось, пытаясь избавиться от холодной стали. Какое-то время эльф прислушивался к зову, который уже успел поселиться в сознании. Улыбка заиграла на лице перворожденного, когда он почувствовал, что голос внутри теряет силу, удаляется и, неистово призывая к себе, затихает навсегда.

* * *

— Упустили остроухого, — ярился здоровенный орк со знаком Багрового Ока на щите. — Хозяин всыплет каждому, он вас с потрохами съест!

— Как его возьмешь? Выскочил прямо у меня перед носом, пошел махать мечом. Двоих моих ребят прикончил, одному пузо напрочь распахал, пришлось добить, — оправдывался низкорослый кривоногий орк, вооруженный луком.

— Что, молодчики? Это вам не свиней потрошить! Обос.сь? — ревел высокий.

— Гарр! Что кричишь? — послышался голос.

Маленький орк, одетый в грязные лохмотья, с луком за спиной, выбирался из кустов. В руках он держал широкий пояс с серебряной пряжкой.

— А где же сам эльф? Или ты его уже съел? — насмешливо закричал воин.

— Арр, — прорычал маленький орк, и широкие ноздри его раздулись еще шире. — Хватит орать. Я следопыт и не привык, когда все вокруг орут, не умея тремя сотнями справиться с единственной лесной собакой. Вот эльфийский пояс, а на нем след от моей стрелы.

— Отличный трофей. Хозяин Уругу сварит тебя и этот пояс в одном котле. Тогда он узнает, что мягче — твое вонючее мясо или свиная кожа!

— Одной царапины от моей стрелы хватит, чтобы прикончить сотню таких, как ты. Гарр! — огрызнулся следопыт. — Это стрела с заклятием разво-площения. Сам великий вождь, что живет в большой крепости возле Огненной Горы, сковал ее. Я поцарапал эльфу шкуру. Скоро его дух, отделенный от тела, предстанет перед нашим хозяином и будет служить ему до конца времен.

Орки притихли, услышав слова маленького собрата.

— А теперь, вшивые собаки, идите и ищите дохлое тело без души. Арр! — зарычал следопыт. — Я чую, он где-то близко.

3.6

Многим гномам Сили не нравился. Например, Фрар его здорово недолюбливал, да и не только Фрар. Даже Тори «зятька» на дух не переносил. Может, это происходило из-за того, что Сили был красив? Гном, которому еще и шестидесяти лет не исполнилось, и в самом деле отличался тонкими, благородными, даже, можно сказать, изысканными чертами лица. Карие, почти черные глаза всегда весело и открыто смотрели на собеседника, небольшая изящная бородка позволяла разглядеть яркий румянец на щеках. Тяжелая работа камнетеса никак не отразилась на его внешности, Сили и у точильного колеса оставался «царевичем-королевичем» гномьих сказок. Правда, он был лучшим стрелком в отряде и именно поэтому приглянулся Оину…