Повелитель мух

Для Роджера, сидящего на высокой скале под знойным солнцем, это было открытием. Он перестал теребить свой зуб и сидел неподвижно, осваиваясь с мыслью о возможностях безответственной власти. Потом, не сказав больше ни слова, полез вниз по камням к пещере, где пребывало все племя.

Вождь сидел голый по пояс, с лицом, раскрашенным белой и красной глиной. Перед ним полукругом лежало племя. В стороне громко всхлипывал побитый и уже развязанный Уилфред. Роджер присел на корточки рядом с остальными.

— Завтра, — продолжал свою речь Вождь, — мы снова пойдем на охоту. — Он указал пикой на одного дикаря, потом на другого. — Часть племени останется здесь и будет приводить пещеру в порядок и сторожить ворота. С собой я возьму трех-четырех охотников и принесу мясо. Стража должна следить, чтобы не пробрались сюда тайком…

Один из дикарей поднял руку, и Вождь повернул к нему мертвую маску раскрашенного лица.

— Вождь, а зачем им нужно сюда пробираться?

Вождь ответил убежденно, хотя и не вполне понятно:

— Им нужно. Они захотят нам все испортить. Поэтому стражники должны все время быть начеку. И еще… — Вождь помолчал. Из щели рта выглянул ярко-розовый треугольник, прошелся по губам и тут же исчез. — И еще вот что: зверь, может, тоже попробует проникнуть сюда. Помните, как он подкрался тогда? — Полукруг дикарей содрогнулся и забормотал утвердительно. — Он прикинулся… другим. Хоть мы и оставили ему долю от нашей добычи, он все равно может опять прийти. Поэтому смотрите в оба и будьте настороже.

Стэнли оторвал локоть от камня, вытянув указательный палец.

— Ну? — спросил Вождь.

— А разве мы, разве мы не… — и, съежившись, потупился.

— Нет!!!

В наступившей тишине каждый из дикарей пригнул голову под бичом собственной памяти.

— Нет!!! Разве мы бы смогли… убить… его!

И с облегчением и с ужасом дикари опять забормотали.

— Так что на гору не ходи, — пророчески возгласил Вождь, — и оставляй ему голову каждой убитой свиньи.

Стэнли опять выставил палец.

— Зверь этот, наверное, оборотень…

— Возможно, — согласился Вождь. Это уже была проблема теологическая. — На всякий случай лучше держаться от него подальше. Ведь мы не знаем, на что он способен.

Дикари усвоили это, и по их ряду пробежала дрожь, словно порыв ветра. Увидев это, Вождь резко встал.

— Но завтра мы пойдем на охоту и, когда добудем мясо, устроим пир…

Бил поднял руку.

— Вождь.

— Да?

— А чем мы будем костер разжигать?

Белая и красная глина на лице Вождя скрыла от остальных его замешательство. Он неопределенно молчал, и дикари зашептались. Наконец Вождь поднял руку.

— Огонь мы отберем у тех. Слушайте. Завтра мы пойдем на охоту и добудем мясо. Сегодня вечером я возьму с собой двух охотников… Кто пойдет?

Морис и Роджер подняли руки.

— Морис…

— Слушаю, Вождь?

— Где у них костер?

— На старом месте, у скалы.

Вождь кивнул.

— Остальные, как только сядет солнце, могут идти спать. А мы трое — Морис, Роджер и я, — мы займемся нашим делом. Пойдем туда перед самым заходом солнца…

Морис поднял руку.

— А что, если мы встретим…

Вождь решительно отвел это возражение.

— Мы пойдем вдоль берега, по песку. И если он покажется, мы… мы опять станцуем наш танец.

— Втроем? Это же мало.

И снова шепот пробежал и затих.

Хрюшка вручил Ральфу очки и стал терпеливо ждать, пока тот вернет ему зрение. Валежник отсырел, и вот уже в третий раз они пытались разжечь костер. Ральф откинулся назад и сказал самому себе:

— Хватит нам ночевать без костра.

Он виновато оглянулся на мальчиков. Впервые он признался в двойном назначении костра. Конечно, прежде всего он нужен для сигнального дыма, ну, а потом еще для того, чтобы им было тепло и уютно, пока они не заснут. Эрик дул на тлеющую веточку, и она, наконец, заалев, вспыхнула. Повалил желто-белый дым. Хрюшка опять надел очки и с удовольствием посмотрел на дым.

— Если бы мы могли сделать радио!

— Или самолет…

— …или корабль.

Со дна притушенной памяти Ральфа всплыла еще одна небывальщина:

— А если бы мы попали в плен к врагу?

Эрик откинул со лба волосы.

— Уж лучше к врагу, чем…

Он не сказал к кому, и Сэм закончил его мысль, кивнув в сторону Скального Замка. И тут Ральф вспомнил парашют, его страшную ношу.

— Он говорил что-то про мертвеца… — Ральф мучительно покраснел, сознавшись вдруг в своей причастности к тому жуткому танцу.

— Ну, давай, давай… Больше дыму!

— Совсем стал жидкий дымок.

— Хоть и сырой валежник, а нужно еще нести.

— С моей астмой…

Автоматически последовательно:

— Подавись ты своей фигас-смой!

— Когда я тащу дрова, она меня прямо поедом ест. Я бы рад, Ральф, правда, но ведь от нее куда денешься?

Они пошли в лес втроем и притащили полные охапки гнилых сучьев. И снова повалил дым, желтый, густой.

— Поесть бы надо.

Взяв с собой копья, они вернулись в лес, туда, где росли плодовые деревья, и молча поспешно утолили голод. Но когда они вышли из леса, солнце уже садилось, а от костра остались одни тлеющие без дыма головешки.

— Я больше не могу, — сказал Эрик. — Устал.

Ральф кашлянул.

— На вершине-то костер все время горел.

— Да, так тот был маленький. А этот вот какой приходится держать.