Повелитель мух

Теперь, когда день пошел на убыль, миражи понемногу оседали. Ребята обнаружили, что с этой стороны остров уходил в море острым мысом. В беспорядке громоздились квадратные, как и повсюду, глыбы, и уже в лагуне высилась еще одна скала. Там гнездились морские птицы.

— Как глазурь на розовом торте, — заметил Ральф.

— Дальше не пойдем, — сказал Джек. — И за угол нам не заглянуть, потому что его и нет. Берег чуть изгибается, и все. А идти там трудно: скалы одни…

Ральф прикрыл глаза ладонью и, все выше задирая голову, окинул взглядом скалистую вершину. Отсюда до горы было ближе, чем от любой другой точки пляжа, где они успели пройти.

— Здесь и попробуем взобраться на гору, — сказал Ральф. — Я думаю, это самый легкий путь. Меньше зарослей проклятых, больше розовых скал. Пошли.

И они начали карабкаться вверх. Какая-то неведомая сила выворотила эти кубы и разбросала их так, что они лежали вкривь и вкось, наваленные друг на друга. Розовый утес обычно подпирал перекошенную глыбу, та — другую, поменьше, и так снова и снова, пока все это сооружение не завершалось шаткой грудой розовых камней, пронзивших хитросплетения лиан. Там, где розовый гранит выходил прямо из земли, к скалам, огибая их, жались узкие тропинки. Мальчики пробирались по ним боком, лицом к скале.

— Кто проложил эту тропинку? — Джек остановился, вытирая пот. Запыхавшийся Ральф стал рядом. — Люди?

Джек покачал головой:

— Животные.

Ральф уставился в густой мрак под деревьями. Заросли чуть заметно подрагивали.

Крутые витки тропинок давались ребятам без труда; туго им приходилось изредка, когда они пробирались через заросли, чтобы выйти на очередную тропинку. Здесь корни и стебли ползучих растений сплетались, словно пряжа, и ребята должны были, как гибкие иглы, продеваться в ее петли. Единственным ориентиром для них был подъем склона: лишь бы следующий лаз, как бы его ни опутывали канаты лиан, находился выше предыдущего.

И они поднимались. В самую трудную минуту, когда они, казалось, были наглухо замурованы в зеленой гуще, Ральф обернулся и посмотрел сияющими глазами.

— Сила!.. Блеск!.. Классно!..

Трудно было понять, чему они радовались. Все трое вспотели, перемазались и изнемогали от усталости. Ральф был жестоко исцарапан. Туннели между лианами стали такими узкими, что в них едва можно было протиснуться. Ральф громко крикнул, и мальчики прислушались к приглушенным раскатам эха.

— Настоящая экспедиция! — воскликнул Ральф. — Держу пари: здесь никто еще не был.

— Карту бы нарисовать, — отозвался Джек. — Да бумаги нет?

— Нацарапать на коре, — сказал Саймон.

И сверкающие в сумраке глаза снова торжественно причастились дружбе.

Лианы и деревья чуть подались от розовой стены, и мальчики пустились по тропинке рысцой. Тропинка привела на опушку, и они мельком увидели море. Появилось солнце; оно высушило пот, пропитавший их одежду, пока они пробирались в душной и сырой темноте. Теперь они карабкались по голым скалам, и им больше не приходилось нырять в зеленый мрак.

Идти стало легко. Когда они вышли к последнему перед вершиной подъему склона, Ральф остановился.

— Вот здорово, а?

Они были на краю цирка или полуцирка, расположенного на самом склоне. Голубые цветы и горные травы, заполнив чашу, переливались через край широкими потоками и растекались среди зарослей. В глазах рябило от бабочек; они взлетали, порхали в воздухе, садились. Сразу за цирком была вершина, и вскоре они стояли на ее квадратной площадке.

Ребята уже давно не сомневались, что они на острове; море по обе стороны, пока они карабкались, кристальный воздух и высокое небо — все это заставляло их каким-то инстинктом чувствовать, что вода здесь со всех сторон. И все же был некий смысл в том, чтобы оставить последнее слово до той минуты, когда они ступят на вершину и смогут увидеть море по всему кругу горизонта.

Ральф повернулся к ребятам.

— Он — наш!

Остров, своими очертаниями напоминающий корабль, взгорбился у этого конца, и за их спинами был крутой спуск к берегу. По каждую сторону — скалы, утесы, верхушки деревьев и крутой склон; впереди, по всей длине корабля, — более пологий спуск, одетый деревьями, с розовыми прогалинами, дальше — покрытая джунглями ровная часть острова, густо-зеленая, которая к концу сужалась розовым хвостиком. Там, где остров сходился на нет, был еще островок — скала, почти особняком стоящая в воде, как форт, обращенный к ним крутым розовым бастионом.

Они осмотрели остров и принялись разглядывать море. Они были высоко, день клонился к вечеру, и миражи уже не резали глаз.

— Это риф, — сказал Ральф. — Я такие на картинках видел.