Повелитель мух

Ральф «вылез из воды, пробежал вприпрыжку через пляж и сел в тень под пальмами. Его волосы залепили весь лоб, и он отвел их назад. Саймон плавал, отчаянно колотя ногами по воде, а Морис учился нырять. Хрюшка слонялся вокруг, бесцельно подбирая что-то с земли и тут же выбрасывая. Увидев под пальмами Ральфа, он подошел и сел рядом.

Кроме шорт, от которых остались одни лохмотья, на нем ничего не было, его жирное тело стало золотисто-коричневым, и лишь очки по-прежнему вспыхивали, когда он на что-нибудь смотрел: Из всех ребят только у него одного волосы, как казалось, совсем не отрастали. У остальных головы покрылись космами, а у Хрюшки волосы лежали редкими жгутиками, будто ему по природе полагалось быть лысым, и жидким волосикам вскоре предстояло исчезнуть, как бархатной шерстке на рогах молодого оленя.

— Я вот все о часах думаю,— сказал он. — Можно сделать солнечные часы. Втыкаешь в песок палочку, потом…

Невольно ухмыляясь, Ральф обернулся. Хрюшка был занудой; и то, что он был жирный, и его «фигас-сма», и практические идеи — все это наводило тоску, но зато, хотя бы и скуки ради, ему всегда можно было поморочить голову.

Хрюшка заметил улыбку и ошибочно истолковал ее как проявление дружеских чувств.

— Палок у нас сколько угодно. Представляешь: у каждого свои часы! Мы бы всегда могли узнать, сколько времени.

— А черта жирного не хочешь?

— Ты же сам сказал, что нужно все делать как положено. Чтобы нас могли спасти.

— Да заткнись ты!

Ральф вскочил на ноги, побежал к воде и оказался у бассейна как раз в ту секунду, когда Морис нырнул, и притом неудачно.

— Пузом шлеп! Пузом шлеп! Морис улыбнулся, глядя, как Ральф легко скользнул в воду. Ральф плавал лучше всех и. в воде чувствовал себя, как рыба, но сейчас он был разозлен упоминанием о спасении, бесполезным и глупым упоминанием, и ни зеленая толща воды, ни рассеянный золотистый свет солнца не стали для него успокоительным бальзамом. Вместо того чтобы остаться в бассейне, он, мощно и резко гребя руками, проплыл под Саймоном и, вынырнув у другого края, вылез на берег и лежал там, мокрый и лоснящийся, как тюлень. Неуклюжий Хрюшка встал со своего места и пошел к Ральфу; и тогда тот, перекатившись на живот, притворился, что не видит его. Миражи рассеялись, и Ральф угрюмо обводил взглядом четкую синюю линию горизонта. В следующий миг он уже был на ногах и кричал:

— Дым! Дым!..

Саймон, позабыв, что он в воде, сел и захлебнулся. Морис, который в эту секунду приготовился нырнуть, откинулся всем телом назад, рванулся к платформе, затем к пальмам. Там он стал лихорадочно натягивать рваные шорты, чтобы быть готовым ко всему.

Ральф стоял, одной рукой придерживая .волосы и стиснув другую в кулак. Саймон, отчаянно барахтаясь, выбирался из воды. Хрюшка протирал очки и косился на море. Впопыхах Морис попал обеими ногами в одну штанину, и лишь один Ральф не шевелился.

— Не вижу я никакого дыма, — недоверчиво проговорил Хрюшка. — Никак не могу увидеть. Ральф… где же дым?

Ральф молчал. Теперь он придерживал волосы обеими руками. Он стоял, наклонившись вперед, и на его теле выступал белый налет соли.

— Ральф… где же корабль?

Саймон стоял рядом и смотрел туда же, что и Ральф. Шорты на Морисе почти бесшумно разъехались, и он отбросил их.

Дым казался тугим узелком на горизонте, и мало-помалу узелок этот начал развязываться. Под дымом виднелась точка — возможно, это была дымовая труба. Ральф побледнел и заговорил, ни к кому не обращаясь:

— Они должны увидеть наш дым.

Теперь и Хрюшка смотрел куда надо.

— Не очень-то заметно.

Он повернулся кругом и стал приглядываться к вершине горы. Ральф, не отрываясь, следил за кораблем.

— Вижу я, конечно, плохо,— сказал Хрюшка. — Не пойму, есть на горе дым или нет?

Ральф нетерпеливо отмахнулся, продолжая следить за кораблем.

— Дым-то, говорю, на горе есть?

Подбежал Морис и уставился на горизонт. Саймон и Хрюшка смотрели на вершину. Хрюшка весь сморщился от напряжения, и в эту секунду Саймон завопил так, словно порезался.

— Ральф! Ральф!..

Его крик заставил Ральфа круто повернуться.

— Скажите, ну скажите… — тревожно просил Хрюшка, — сигнал на вершине есть?

Ральф оглянулся на рассеивающийся дымок у горизонта, затем снова посмотрел на вершину.

— Ральф… ну, пожалуйста, сигнал есть?

Саймон робко протянул руку, чтобы дотронуться до Ральфа, но тот уже бежал напрямик через мелкий край бассейна, поднимая фонтаны брызг, затем помчался по горячему белому песку и замелькал между пальмами. В следующую секунду он уже сражался с подлеском, которым обрастала просека. Вдогонку пустился Саймон, за ним — Морис.

— Ральф! — крикнул Хрюшка. — Ну, пожалуйста… Ральф!

Позади дымок медленно смещался вдоль горизонта, а на пляже Генри и Джонни швырялись песком в Персиваля, который тихонько скулил, и все трое пребывали в полном неведении.

Когда Ральф добрался до конца просеки, ему едва хватило дыхания, чтобы выругаться. Шипы и колючки так ободрали его голое тело, что оно было все в крови. У крутого подъема горы он остановился. Морис был от него

всего лишь в нескольких ярдах.