Повелитель мух

Саймон пошевелил во рту распухшим языком, но ничего не сказал.

— Ты согласен? — настаивал Повелитель Мух.—Ты всего лишь глупый маленький мальчик. Разве не так?

Саймон ответил ему молчаливым согласием.

— Ну, а тогда, — продолжал Повелитель Мух, — беги-ка ты лучше отсюда и играй вместе со всеми. Они-то думают, что ты чокнутый. Тебе ведь не хочется, чтобы Ральф считал тебя чокнутым, верно? Ты же любишь Ральфа, да? И Хрюшку, и Джека?

Голова Саймона чуть запрокинулась. Он был не в состоянии отвести глаза, и Повелитель Мух висел перед ним в пространстве.

— Ну что тебе здесь одному делать? Разве ты не боишься меня?

Саймон дрожал.

— Ведь тебе никто не поможет. Разве что я. А я — Зверь.

Непослушными губами Саймон с трудом произнес вслух: — Свиная голова на палке.

— Да смешно и думать, что Зверя можно затравить и убить! — воскликнула голова. Лес и все вокруг, такое тусклое и неразличимое, огласилось вдруг омерзительным хохотом. — Ты же это знал, разве нет? Я часть тебя. Часть каждого из вас. Из-за меня у вас ничего не выходит, да? И поэтому у вас все так, как есть.

И снова задрожал смех.

— Ну скорей же, — сказал Повелитель Мух. — Возвращайся к остальным, и делу конец!

Голова Саймона подрагивала. Глаза его были полузакрыты, словно он подражал этой мерзости, торчавшей на палке. Он знал, что сейчас случится это. Повелитель Мух раздувался, как воздушный шар. — Ну это же просто смешно. Ты ведь отлично знаешь, что встретишься со мной и там, внизу. Даже не думай скрыться от меня!

Тело Саймона изогнулось и напряглось. А Повелитель Мух заговорил голосом школьного учителя:

— И дело зашло слишком далеко. Мой бедный мальчик, попавший, под дурное влияние! Неужели ты думаешь, что знаешь лучше меня, как поступить?

Последовала пауза.

— Я предупреждаю тебя. Ты меня доведешь до бешенства. Ну? Ты лишний. Понял? Мы собираемся хорошо повеселиться на этом острове. Понял? Мы собираемся повеселиться на этом острове! И лучше не пытайся нам мешать, а не то…

Саймон увидел, как перед ним распахнулась огромная пасть. Там была черная тьма, и она расширялась.

— А не то, — продолжал Повелитель Мух, — мы разделаемся с тобой. Понял? И Джек, и Роджер, и Морис, и Бил, и Хрюшка, и Ральф — все мы. Разделаемся. Понял?

Саймон был уже внутри пасти, Он упал и потерял сознание.

ГЛАВА 9. ЛИЦО СМЕРТИ

Тучи продолжали громоздиться над островом. Непрерывный поток нагретого воздуха весь день поднимался с гор, взмывая ввысь и собираясь там в десяти тысячах футов над землей; бурлящие массы пара нагнетали электричество, и в воздухе стал назревать взрыв. Солнце скрылось еще до приближения вечери, и вместо ясного, дневного света разливалось медное сияние. Даже морской бриз был горячим и не освежал. Утратили свой цвет и вода, и деревья, и розовые проплешины скал, а белые и коричневые тучи все сгущались. Благоденствовали одни лишь мухи, которые облепили, вычернили своего Повелителя и сделали свиные кишки похожими на кучу поблескивающего угля. В носу у Саймона лопнул сосуд, и хлынула кровь, но мухи не трогались с места, предпочитая терпкий запах убоины.

С потерей крови настало облегчение, и припадок Саймона сменился обморочным сном. Он лежал в гуще лиан, вверху гремела пальба, а тем временем надвигался вечер. Наконец Саймон очнулся и возле щеки смутно различил темную землю. Несколько минут он не двигался, даже не поворачивал головы и тупо смотрел перед собой. Затем перевернулся на живот, подтянул под себя ноги и ухватился за лианы, чтобы встать. Когда лианы затряслись, мухи, злобно жужжа, всем скопищем взвились и тут же снова сели на кишки. Саймон поднялся. Освещение стало каким-то неземным. Повелитель Мух черным шаром торчал на палке.

— Что же еще остается делать? — спросил Саймон вслух, обращаясь к лужайке.

Никто ему не ответил. Саймон повернулся к лужайке спиной, пополз сквозь лианы в сумрак леса… Он понуро брел среди деревьев. Вокруг рта и на подбородке у него запеклась кровь. Лишь иногда, отодвигая в сторону канаты лиан и выбирая направление, он беззвучно шевелил губами.

Дальше деревья были уже не так плотно увешаны ползучими растениями, и с неба проникал рассеянный жемчужный свет. Здесь проходил хребет острова — возвышенное предгорье с редким лесом. Заросли и гигантские деревья перемежались широкими полянами, и вскоре подъем вывел Саймона на окраину леса. Его пошатывало от усталости, но он не останавливался. Глаза Саймона, всегда яркие, потускнели, и он брел с какой-то угрюмой, старческой решимостью.

От порыва ветра он покачнулся и только тогда увидел, что находится на голом склоне горы под медно-рыжим небом. Ноги его были как ватные, язык болел. Ветер достиг вершины горы, и Саймон увидел: что-то голубое полыхнуло на коричневатом фоне туч. Он с трудом двинулся дальше, и тут же налетел новый порыв ветра, более мощный, ударил по верхушкам деревьев, и лес заревел. Саймон увидел, как на вершине выпрямилось нечто сгорбленное и посмотрело на него вниз. Пряча лицо, он из последних сил двинулся дальше.