Повелитель Островов

Тем временем призрак продолжал медленно двигаться, хотя его конечности оставались недвижимы. Больше всего это было похоже на перемещение статуй Госпожи и Пастыря на тележках, которые ежегодно прокатывали через деревню сборщики церковной десятины. Бенлоу бесшумно двигался в нескольких шагах сзади. Губы его шевелились, как будто он продолжал читать свои заклинания, однако нельзя было разобрать ни звука. Они медленно пересекли мельничный двор и скрылись из виду.

Теноктрис по-прежнему стояла с поднятой рукой.

— А почему так тихо? — спросил юноша. В зловещем безмолвии морской запах даже усилился: в нем можно было различить соль, сухие водоросли и что-то остро-йодистое, неуловимо напоминавшее о смерти. Кашел подумал, что, очевидно, этот запах исходил от магического создания Бенлоу.

— Прежде чем начать обряд колдовства, он наложил заклинание молчания на деревню, — ответила Теноктрис. — Большинство людей под действием этого заклинания будет беспробудно спать. На волшебников же, даже таких слабеньких, как я, оно, напротив, действует как сигнал тревоги.

Она опустила руку и осторожно повела Кашела вдоль стены мельницы, чтобы из-за угла продолжить наблюдение за Бенлоу и его созданием. Свечение, сочившееся из каменного дна ручья, постепенно угасало. Призрак оставлял после себя дорожку голубоватых следов, которые постепенно исчезали, как бледнеют в первых лучах утреннего солнца следы, оставленные слизняком.

Кожу Кашела покалывало, будто он целый день провел в лодке под палящим солнцем. Когда и сверху жарит, и поднимается тепло от зеркальной морской глади. Тяжелый посох весил в руке не больше пучка соломы. Казалось, подбрось его, и посох запляшет, полетит пушинкой в ночи.

— Но я ведь тоже проснулся, — прошептал юноша Теноктрис. — А я ведь не волшебник.

— Да, — задумчиво подтвердила старуха. — Ты тоже проснулся.

Напротив постоялого двора призрак замер, будто бы в сомнениях, затем медленно побрел туда через открытые ворота. Купец-колдун не отставал от него.

Теноктрис тоже было двинулась в том направлении. Кашел остановил ее и повел вместо того вглубь двора.

Минувшей зимой Гаррик очищал стену от не в меру разросшегося плюща и заодно вынул несколько расшатавшихся камней. Они и сейчас лежали рядом, поджидая, когда Анан погасит известь в своей печи, в которой обычно обжигал свежеизготовленные горшки. Кашел подыскал удобный пролом для Теноктрис, а сам устроился у другого, повыше, через который хорошо был виден весь постоялый двор.

Призрак застыл перед домом, возле колодца, вертясь на месте и простирая руку в направлении конюшни. И вот дверь дрогнула. Показался Гаррик. У него было совершенно отсутствующее выражение лица, да и двигался он как сомнамбула.

При виде друга Кашел напрягся, но старая колдунья приложила палец к его губам.

— Ему ничто не угрожает, — прошептала она.

И тут передняя дверь постоялого двора с грохотом распахнулась, Гаррик пошатнулся и вскрикнул. Голубой призрак за его спиной превратился в туман, который впитался в гаррикову плоть и растворился в ней.

Создание, появившееся из гостиницы, очертаниями напоминало человека, во всяком случае, у него была рука, в которой оно держало абордажную саблю, потемневшую то ли от ржавчины, то ли от крови. Звуки вернулись в мир, снова резко запахло морем и смертью.

Кашел закричал. Он оперся левой рукой о стену и попытался перебросить тело через ограду, используя посох в качестве подпорки. Мгновение он балансировал в воздухе, босой ногой нашаривая пролом в стене для дополнительной опоры.

Когда голубой туман перешел в тело Гаррика, Бенлоу упал как подкошенный. Как пьяница, выползший поутру на солнышко… Зловещее создание шагнуло к Гаррику, замахиваясь своей саблей. Звезды и взошедшая луна теперь были хорошо видны.

Наконец Кашел нашел куда поставить ногу, оттолкнулся и взлетел на верх стены. Одним взглядом охватил картину во дворе гостиницы. Гаррик развернулся и двинулся обратно в конюшню. Двое охранников Бенлоу выбежали из дверей постоялого двора с саблями наголо. В одном из верхних окон маячило бледное лицо Лианы.

Мгновение спустя Кашел скатился уже по эту сторону ограды. Он тяжело плюхнулся на ноги, уже понимая, что ему не добежать вовремя до конюшни.

— Убейте эту тварь! — закричал он охранникам.

И тут из конюшни снова появился Гаррик, в руках он держал тяжеленный колесный вал. Даже для Кашела такой груз был бы неподъемным.

— Хафт и Острова! — проревел он громким голосом, который отозвался эхом во всех уголках двора. Оба — Гаррик и темное создание — шагнули друг к другу, замахиваясь оружием.

Дубовая махина взлетела неожиданно легко, вышибла саблю из рук противника Гаррика, а затем сокрушила и его самого с противным хлюпающим звуком. Рукоятка сабли отлетела к самым дверям гостиницы, а лезвие свечкой взвилось в воздух и воткнулось в землю у ног Кашела.

Гаррик медленно обернулся. Кажется, он улыбался… Затем рухнул ничком рядом с убитой тварью.

9