Повелитель Островов

Невольно он задумался: неужели на всей земле лягушки и летучие мыши одинаковые? Такие же, как в его родной Барке… Юноша принял решение покинуть дом и людей, с которыми жил бок о бок. Он так и сделал, и сейчас — в первый раз — спросил себя: а не расстался ли он заодно со всей прежней жизнью? Сможет ли и впредь видеть над головой знакомые созвездия? Не окажется ли он сам той веткой, что дрейфует от острова к острову, не имея надежды прибиться к родным берегам?

Подавив стон, Кашел отогнал тяжелые мысли. Он не знал и не хотел знать, что ждет его в будущем. Дело сделано: он ушел из дому и горевать не собирается… Юноша сжал обеими руками посох и зашагал к загону с овцами. Так же беззвучно, как туман, стелющийся над озером.

Илна не привыкла даром есть свой хлеб. Она уже отработала свою ночевку на ферме у Дашенов. Хотя хозяин и сам мог справиться с неожиданными постояльцами, но отказаться от услуг Илны он не смог. Девушка взялась мыть посуду за похлебку утром да соломенную постель ночью. Его дочери с радостью ухватились за такое предложение — попробовал бы папочка отказаться!

Тем паче что здесь, всего в нескольких милях от Барки, Илну хорошо знали. Горшки выходили из ее рук такими же чистыми и сверкающими, как из лавки гончара.

Где-то заухала сова. Странное дело: даже тренированное ухо Кашела не могло определить, откуда исходит звук. Несколько облачков проплыли в лунном свете — слишком разорванные и разбросанные, чтоб соединиться в настоящую тучу… Эти облака — такие же бесполезные, как перекати-поле, скитающиеся по свету… Как парень без дома…

Овцы в загоне встретили его жалобным блеянием. Они были скорее обеспокоены, чем напуганы. Сначала Кашел отнес это за счет непривычной обстановки и отсутствия знакомых пастухов. Овцы сгрудились в ближайшем конце загона, они жались к загородке, те же, что оказались в задних рядах, беспокойно оглядывались в противоположный угол.

Ласка, куница? Или другой мелкий хищник — не представляющий прямой угрозы стаду, но достаточный, чтоб посеять страх в робких животных?

И туг Кашел увидел ее: черно-бурая лисица находилась за загородкой, она скреблась и поскуливала, стараясь вскарабкаться на один из столбов. В неверном лунном свете Кашел осторожно нашарил подходящий камень под ногами. Затем так же беззвучно направился обход загона, сжимая камень в правой руке. Он, конечно, мог бы просто крикнуть — резкий звук наверняка спугнул бы лисицу и обратил в бегство. Но проснулись бы люди в доме, поднялся бы переполох… Кашел не хотел тревожить сон своих спутников.

Угодья у Дашена были обширные, но менее каменистые, чем на восточном побережье. При дефиците камня загон оказался полностью деревянным: мощные вертикальные столбы поддерживали поперечные жердины, выструганные из целиковых стволов. Поскольку высокогорные овцы — достаточно прыгучие животные, перекладины перекрывали высоту в пять футов, а столбы были и того выше.

Кашел разглядел, что было целью отчаянных попыток лисицы — гнездо мелкой птахи, устроенное на вершине опоры. Наверняка лиса оставила голодных детенышей в норе, именно для них она пыталась добыть корм. Но юношу удивили упорство и настойчивость, с которыми хищник рвался к гнезду. В природе черно-бурые лисы ловко лазают по деревьям, но здесь гладкая, ошкуренная поверхность столба не давала достаточной опоры для когтей разбойницы. Использовать же поперечные перекладины в качестве лестницы лиса, очевидно, не догадывалась.

Кашел вывернул из-за угла в двадцати футах от своей жертвы. Прицелился поточнее и, как из пращи, метнул камень в лисицу — он попал ей в заднюю ляжку.

Хищница взвизгнула, сделала кульбит в воздухе и, клацнув зубами, брякнулась на землю. В низком прыжке, как-то совсем по-кошачьи, она нырнула в темноту — лишь хвост мелькнул.

Парень с улыбкой вытер руку о край туники. «Да уж, — подумал он, — если б лисицы умели говорить, быть бы мне сегодня проклятым». Он зашагал к изгороди, чтоб получше разглядеть предмет несостоявшейся охоты.

Собственно, он легко мог и убить лису, еще и за шкурку бы выручил деньги. Но возни с ней, да и овец будет беспокоить запах выделанной шкуры.

Кроме того, хоть Кашел вряд ли посмел бы признаться в этом сестре, он не хотел оставлять детенышей без матери. Пусть себе охотится где-нибудь подальше от его отары.

Он нагнулся к столбу, заглядывая в отверстие и пытаясь расслышать хоть какие-то звуки. Кто бы там мог быть? Для кладки яиц вроде еще рановато…

И в этот момент крошечная женщина, ростом дюйма четыре не больше — белая и обнаженная, как восковая свечка, выглянула из дырки, огляделась и стала спускаться по столбу.

Не успев даже задуматься, Кашел схватил в руку это диво дивное. Он просто не мог поверить своим глазам! Ощущал, как ее теплое тельце бьется в его руке, подобно птичке, пойманной в силки.

Юноша приподнял руку и осторожно разжал пальцы, желая убедиться, что это не сон. Да нет, действительно: у него на ладони сидела обнаженная девушка!

— Во имя Пастыря! — прошептал Кашел. — Кто ты такая?