Повелитель Рун. Том 4

— Я тоже так думал. Но Ниито так же сказал, что своим сознанием он заглянул туда одним глазком. Там он увидел, как множество магов из раза в раз проживает один и тот же день. На башню совершается нападение, магов и учеников вырезают, а под конец, глава башни, талантливый архимаг, активирует могущественное заклинание, запускающее день заново.

— Невозможно, — рыжеволосая снова повторила свои слова.

— Поначалу я тоже так решил. Но потом поразмыслил… Тогда я ведь много рассказал моему отцу. А Башня… Не зря она считалась неприступной. Без предательства изнутри её нельзя было взять штурмом. В её резервах была скоплена слишком уж невероятная сила. Так почему архимаг семи звезд не может использовать эту мощь и не запустить петлю? Вот только что-то пошло не так, и мой отец потерял воспоминания о прошедшем дне. Он должен был все помнить и предотвратить катастрофу, но то ли из-за ошибки в расчетах, то ли еще из-за чего, день повторяется со стопроцентной точностью. Все погибают, а отец снова запускает петлю. Потом снова. И снова.

— Почему ты молчал об этом? — Красная ошарашенно вздохнула.

— А смысл в этих разговорах? — Дорен апатично пожал плечами. — Заклинание порвало ткань реальности и выбросило башню в Пустоту. Возможно, она плавает там десятки тысяч лет, а все её обитатели вынуждены умирать снова и снова. Что я могу? Ничего. Умерли ли они? О да. Они умирали сотни тысяч раз. Но при этом, с какой-то стороны они до сих пор живы. Но я ничем не могу им помочь. Вообще ничем. Может, если только стану полноценным божеством.

— Есть от чего похандрить, — рыжеволосая закусила губу.

— А сейчас, если ты не против, я бы хотел поработать… один, — парень казался равнодушным.

— Я всегда готова поговорить, — слабо улыбнувшись, Красная медленно растворилась в воздухе.

Дорен вернулся к работе над артефактом. Никому было неизвестно, какие мысли крутились у него в голове.

Глава 26

Настроить заклинание обнаружения оказалось не слишком сложно, и опыт, полученный в процессе ритуала, пришелся как нельзя кстати. Осторожно изучив образовавшуюся между ним и Хиной ментальную связь, Дорен пришел к выводу, что смог бы обнаружить расположение всех паразитов и без артефакта, правда в этом случае, он бы неизбежно выдал себя.

«Но это на самый крайний случай. А до тех пор буду пользоваться этой ерундовиной».

Серый металлический кругляш пяти сантиметров в диаметре совсем не выглядел как сложный магический детектор. Но Дорен и без всевозможных тестов и испытаний был на все сто процентов уверен в том, что в нужный момент он сработает. Если носитель окажется поблизости, металл сразу начнет нагреваться.

«Сделаю несколько таких. Один медальон для себя, парочка для Хины и Элисы, один для Касиана… Хотя с ним придется быть осторожным. А то еще психанет сгоряча, когда почувствует тварь в Хине. Но тут трудно что-то решить до того, как пройдет королевский прием».

— Немыслимо, — где-то через час с лишним парень навестил подруг у дома. И стихийница, как и ожидалась, была под сильнейшим впечатлением от рассказа шатенки. — Это просто что-то за гранью.

— Теперь у тебя нет обратной дороги, — Дорен ей подмигнул. — Ты слишком много знаешь.

— Да уж, — эмоции на лице блондинки были смешанными. — С одной стороны я проклинаю свою судьбу за то, что она так жестоко со мной обошлась, с другой, чувствую, что передо мной открывается небывалая возможность.

— Про возможности согласен, а где ты видишь жестокость? — Дорен присел за стол на веранде.

— Твой чай господин Дорен, — помимо заботы о Средоточии, защитница твердо вбила себе в голову, что она также должна быть и хранительницей очага. Стоило юноше появиться на территории поляны, как бывшая кочевница тут же пыталась напоить его и накормить.

— Я же говорил не называть меня… впрочем ладно, потом обсудим, — юноша, сделав небольшой глоток из белой фарфоровой чашки, снисходительно посмотрел на Хину. — Я не спорю, оказаться под полным контролем неизвестного тебе человека пугает, но поверь, ты не видела и процента истинной темной стороны рабства. А вот мне, в силу обстоятельств, удалось не то, что насмотреться, но и полностью прочувствовать на своей шкуре все оттенки жестокости и порочности. Даже твои отношения с аристократами — это так, детский уровень. Ты, конечно, причинила Академии немало неприятностей, но до настоящего зла пока еще дело не дошло.

— Но ученики…

— Жалко, но я их не знаю, а потому убиваться не буду, — Дорен пожал плечами.

— Но ведь ты и сам мог умереть во время того взрыва, — стихийница отвела взгляд в сторону.