Повелитель Рун. Том 5 (СИ)

— Не проще, — Дорен вздохнул. — Есть предел тому, насколько сильным и прочным может быть компактный голем. Магия — штука сложная и непредсказуемая. Создать универсального голема… Хааа! — резкий выпад копья пронзил противника прямо в голову сквозь его огромный щит. — Так вот, создать универсального голема способного игнорировать большую часть физического и магического урона практически невозможно. Точнее возможно, но, это настолько муторно и безумно дорого, что ни один здравомыслящий мастер-артефактор не пойдет по такому пути. Гораздо практичнее создать бойца, который просто-напросто сможет уклониться от атаки или предотвратить её. Не удивлюсь, если вся эта армия была нужна только для того, чтобы командир точно знал, чего от нас ожидать.

— Значит, он все-таки на самом деле очень умный? — Камилла слегка пошатывалась, предыдущая рана все же не прошла для девушки бесследно. Накопленная усталость грозила отправить её в очередной обморок.

— К счастью, нет, — юноша в ответ покачал головой, — это скорее боевой инстинкт. Ведь таких големов создают с использованием душ животных, а нередко и людей. В этого вот, — Дорен указал взглядом на серебристого командира, — почти уверен, запихнули человеческую. Неприятная магия.

— И откуда ты столько знаешь… — Хлоя пробурчала себе под нос.

— Я много читаю, — парень слабо улыбнулся, но улыбка у него вышла вымученной.

Маги продолжали из последних сил отбиваться от редеющей толпы големов. Все это время их командир не сдвинулся ни на миллиметр, равнодушным взглядом наблюдая за сражением. Дорен же, незаметно от всех, продолжал усиленно «ковырять» иллюзию, пытаясь понять границы своих возможностей. Он давно уже понял, что принцип работы Зала Тысячи Иллюзий был намного проще, чем казалось на первый взгляд.

Иллюзия не могла скопировать реальный мир. Каждый объект, каждое заклинание, каждый человек, все они были копиями, но эти копии формировал взгляд со стороны, чье — то представление об объекте. Простыми словами, за достоверность иллюзии отвечал сам факт наблюдения. Встреченные кем-то чудовища, опасные места, город, воссозданный по памяти, могучая магия, наблюдаемая когда-то учителями…

Ученики знали, насколько они сами сильны. Иллюзорная формация, знала, насколько сильным должен быть мистик одной, двух, трех и так далее, звезд. Учителя тоже это знали. В итоге, каждый объект иллюзии проходил многократный тест на достоверность и был почти такой же, как и оригинальный объект в реальном мире. Но все же, ключевое слово здесь было именно «почти».

Когда неизвестные перехватили контроль над иллюзией, они не подключились к ней напрямую, и из-за этого невольно заблокировали для формации проверку на достоверность в одном из самых компетентных источников: в памяти учителей Академии. Воспоминания мастеров были чрезвычайно богаты знаниями и событиями, и были просто необходимы, когда дело доходило до воспроизведения каких-либо особо сложных сцен.

К текущему моменту, влияние иллюзорного формирования на Дорена тоже было минимальным, с тех пор как наблюдатели в небе исчезли, он мог не таясь вмешиваться в её магическую структуру. Так парень избавился и от второго факт-чека.

Память же самого юноши… Была уникальной. Дорен помнил и знал о своем теле столько всего… Сложилась немыслимая ситуация. Оригинальный Дорен обладал ничтожным магическим талантом. Знания и опыт юноши не сильно спасли ситуацию, внезапное «обожествление» тоже не помогло. Ситуация была настолько неудачной, что ему даже пришлось использовать внешний артефакт для хранения маны. Его совершенно точно можно было назвать посредственностью или бездарностью. Но в глазах других он был молодым мистиком потрясающей силы и таланта. Формация не смогла самостоятельно проанализировать телосложение юноши, и обратилась к памяти наблюдателей. Память учителей и учеников говорила, что он талантлив и силен, память Дорена сбивала с толку, казалось, что он был мистиком сразу всех звезд одновременно, поэтому в начале испытания проблемный маг неожиданно для себя оказался на пике третьей звезды с подходящим гению, огромным объемом доступной маны.

Но когда некоторое время назад он прорывался к четвертой звезде, то почувствовал, что оковы достоверности почти не сдерживают его. Дорен постарался максимально детально вспомнить, какого это, быть на пике уже четвертого уровня. И формация его не остановила. Прорвавшись сквозь узкое место, он тут же стабилизировался и рванул дальше. В какой-то степени, он проводил проверку реалистичности сам себе. Не было авторитетного наблюдателя, чья память бы категорично заявила: «такого резкого подъема сил быть не может». Память же Дорена упрямо твердила, что может, в его воспоминаниях были и более удивительные случаи.

Так что несмотря на то, что юноша с пугающей скоростью тратил ману направо и налево, он с не менее пугающей скоростью восстанавливал её обратно. Парень устал, но эта усталость отчасти была даже приятной, слишком уж давно он не был по-настоящему сильным.