Повелитель Серебряного лука

Счастливчик услышал звук открывающегося затвора, дверь распахнулась. Первое, что он увидел, – тело на полу, закрытое двумя плащами. Кровь пропитала ковер, на котором лежал труп. Несмотря на то, что лица человека не было видно, Геликаон понял, что это Антифон. В Трое больше не было людей с такими габаритами. Фракийский военачальник вошел следом за ним и посмотрел на накрытое плащом тело.

– Мы не знали, что делать, господин, – сказал Гершом, низко кланяясь. – Это человек добрался сюда и спрашивал вас. Затем он упал и умер.

Геликаон внимательно посмотрел на Гершома. Этот человек не отличался особой услужливостью и никогда не кланялся. Посмотрев ему в глаза, он понял, что ему еще что-то известно. Геликаон повернулся к фракийцу.

– Убитый – Антифон, сын Приама. Предлагаю вам послать за повозкой и отвезти тело во дворец.

– Я так и сделаю, господин, – кивнул фракиец. Он повернулся к Гершому. – Этот человек что-нибудь сказал перед смертью?

– Он пытался, господин, – ответил Гершом, поклонившись. – Этот человек спрашивал о господине Геликаоне. Я сказал, что его здесь нет. Я попытался остановить кровотечение, но раны были слишком глубокие. Он умер. Я не смог спасти его.

– Почему ты не позволил нам войти? – спросил фракиец.

– Я испугался, господин. Я незнаком с этим городом. Приходит человек и падает замертво, затем какие-то вооруженные люди начали стучать в дверь. Я не знал, что делать.

Фракийского воина удовлетворил его ответ.

– Я пошлю за повозкой, – сказал он Геликаону и вышел. Когда дверь закрылась, Гершом встал на колени рядом с Антифоном и откинул плащ с его лица. Глаза Антифона были открыты. Геликаон увидел, что он моргает. Из боковой комнаты вышел лекарь Махаон.

– Что здесь происходит? – спросил озадаченный Геликаон.

Гершом поднял глаза.

– На него напали фракийцы, посланные братом Агато-ном, – объяснил он, вся услужливость египтянина исчезла без следа. Махаон присел рядом с Антифоном, еще больше стащив плащ. Верхняя часть тела царевича была залита кровью, и Геликаон увидел зигзагообразные стежки на многочисленных ранах. Махаон осмотрел его, затем положил руку на сердце Антифона.

– Он – сильный человек, – сказал лекарь, – думаю, слой жира спас его от смерти.

– Почему Агатон так с тобой поступил? – спросил Гели-каон раненого.

– Я был таким глупцом – многого думал, что Агатон, как и я, хочет отомстить Приаму за оскорбления и обиды. Но он погряз в море ненависти. Не только к Приаму, но и ко всем, кто хоть раз выражал ему легкое пренебрежение. Сегодня будет настоящая резня. Тысяча фракийцев и примерно две сотни микенцев нападут на дворец. Всех людей внутри мега-рона убьют. Всех царевичей, всех советников, всех придворных. Всех. Я пытался отговорить его от этого безумства. Но послал троих человек, чтобы убить меня. – Антифон устало улыбнулся. – Я убил их. Ты думаешь, Гектор гордился бы мной?

– Он бы гордился. Что будет с женщинами?

Улыбка Антифона померкла.

– С нашими сестрами все будет в порядке. Все другие окажутся жертвами войны, – сказал он. – Я не замечал всей этой ненависти в нем. Меня ослепила обида к Приаму. Ты должен покинуть город. Как только Приам умрет, Агатон отправит убийц за тобой.

– Приам пока еще жив, – возразил ему Геликаон.

– Ты не сможешь ничего сделать. Великие ворота охраняет полк, возглавляемый одним из людей Агатона. Им приказали не покидать своих мест и держать ворота закрытыми до рассвета. Они не придут Приаму на помощь. Во дворце будет сотня или около того орлов, но они не смогут победить, потому что люди Агатона превосходят их в численности.

– Чт будет с Андромахой? Где она?

– О, он внес ее в список своих врагов. Андромаха отказала ему, Эней. Агатон сказал, что с удовольствием посмотрит, как ее изнасилуют фракийцы.

Это был вечер, когда должен был состояться пир в честь Гектора. Андромаха стояла на балконе своей комнаты, глядя на зеленый холм в северной части города. На холме паслись овцы, и в отдалении она заметила двух всадников, поднимающихся по склону. «Как хорошо, – подумала девушка, – освободиться от Трои. Как будет замечательно скакать на лошади по холмам».

– Ты хотела надеть сегодня простое белое платье, госпожа, – сказала Экса, которая вышла на балкон и прервала ее размышления.

Служанка держала в руках два одинаковых одеяния. Андромаха показала на одно из них. Экса проверила вышивку на кайме и, закричав от досады, бросилась к коробке с рукоделием. Вооружившись иголкой и серебряной нитью, она устроилась на мягкой скамейке. Андромаха заметила, что Экса двигается легче, а ее синяки почти прошли.

– Кассандра во дворце, – служанка поднесла к глазам шитье. – Она вернулась вчера. Ходят слухи, что у царицы кончилось терпение. Девочка продолжает утверждать, что Гектор восстанет из мертвых. Должно быть, матери трудно приходится с ребенком, у которого болит душа.

– С девочкой все в порядке, – возразила Андромаха. – Парис рассказал мне, что Кассандра чуть не умерла, когда была ребенком. У нее была лихорадка.