Повелитель Серебряного лука

– Мои люди поймали вчера человека. Они взяли его для допроса, на котором он, естественно, умер. Во время допроса мы многое узнали. Этот человек договаривается о заказах для убийц. Один из моих сыновей пытался нанять Карпо-форуса, чтобы убить меня. Но люди Агамемнона уже наняли его, чтобы покончить с тобой.

– Который из твоих сыновей хотел твоей смерти?

– Честно говоря, возможно, все. Все они – за исключением Гектора – жалкие люди. Но этот человек умер, так и не назвав имя предателя. Я не думаю, что он знал, с каким из царевичев он должен был встретиться. Посланник привез ему золото в Милет и пригласил в Трою. Его должны были встретить и

доставить к неизвестному царевичу. К несчастью, мы схватили его слишком рано. Но у нас есть посланник, он, кажется, очень смелый человек. Я совсем не уверен, что мы его расколем.

– Ты знаешь, как выглядит Карпофорус? – спросил Гели-каон.

– Мужчина примерно сорока лет, среднего роста и худой. Иногда он носит бороду, иногда нет. Это описание тебе мало поможет, правда? – сказал Приам.

– Нет. Ты узнал, кто нанял его, чтобы убить моего отца?

– Нет. Очевидно, сделка была заключена без посредников. Кто-то пришел прямо к Карпофорусу. Тебе нужно быть осторожным, Эней. И будь начеку с теми, кому ты доверяешь.

– Вокруг меня только верные люди.

– Верность – это товар, который можно купить, – насмешливо улыбнулся царь. – А золота у Агамемнона хватит.

Геликаон почувствовал, как в нем поднимается гнев.

– Твое проклятие в том, что ты считаешь, что у каждой вещи есть своя цена, – сказал он.

Приам улыбнулся.

– А твоя слабость заключается в том, что ты считаешь, что это не так.

XIX Крылья над Олимпом

Для царицы Гекубы дни становились все более странными. Статуи вдоль садовой дорожки, часто улыбались ей, а вчера в небе над головой она увидела белоснежного крылатого коня Пегаса, летящего на запад. Это было действие опиума, и статуи не улыбались ей, а объяснить появление Пегаса было еще труднее. Наконец, она решила, что это летела стая чаек. С другой стороны гораздо приятнее было думать, что приближение смерти наделило ее особым зрением, и, возможно, она действитель видела белую лошадь с Олимпа.

У царицы болела спина, но не было сил, чтобы поправить подушку. С моря дул холодный ветер, и Гекуба вздохнула. Она всегда любила море, в особенности, бухту Геракла. Из расположенного на вершине скалы сада она могла смотреть на Зеленое море, а если повернуть голову направо, то перед взглядом предстанет сверкающая река Скамандр, протекающая всего в четырех милях от высоких золотых стен Трои. Летний дворец Радости всегда был ее любимым местом, и ей казалось справедливым, что она умрет здесь. Приам построил его для нее, когда они оба были молодыми, жизнь казалось беско-

нечной, а любовь вечной. У нее заболел живот, но боль была тупой, не такой острой, как несколько недель назад.

Всего в двадцати шагах от больной женщины в тени сидел юный царевич Парис, разглядывавший египетские свитки. Гекуба улыбнулась, глядя на его серьезное, сосредоточенное выражение лица. У юноши уже начали выпадать волосы, как и у его брата Полита, хотя ему не исполнилось еще и двадцати пяти. Хрупкий и прилежный Парис никогда не подходил для занятий, которые так любил его отец, ему не нравилась верховая езда, он использовал лошадей только для того, чтобы добраться из одного места в другое. Таланта владения мечом и луком у него тоже не было. Все внимание царевича было сосредоточено на учении. Парис любил собирать растения и цветы и как ребенок проводил много счастливых вечеров, разрезая стебли растений и изучая листья. Приам вскоре устал от мальчика. «Но Приам устает от всех рано или поздно», – подумала Гекуба. Печаль омрачила ее сердце.

В эту секунду Парис поднял голову. Его лицо выглядело озабоченным, он отложил свиток и встал.

– Позволь мне переложить подушку, – сказал он, помогая матери наклониться вперед и устраивая ее поудобнее. Гекуба с благодарностью откинулась назад.

– Спасибо, сын мой.

– Я принесу тебе воды.