Повелитель сорок

Плотный конверт из пергамента кремового цвета выглядел дико нелепо, пока лежал на коврике рядом с дешевыми канцелярскими принадлежностями и счетами. Внутри было письмо от юристов Крэйна, но не от Гриффина и Уэлша. Там же рукописное, нотариально заверенное заявление Хамфри Гриффина о том, как он заставил Аллана Дэя подписать документы, которые разрушили его жизнь, как распространял ложные обвинения, подробно описал преследования, которым подвергался Аллан, и все это по приказу Квентина, лорда Крэйна. Прилагался и список имен, кому были отправлены копии нотариально заверенного заявления по приказу Люсьена, лорда Крэйна. И напоследок сухая просьба, чтобы Стивен предоставил имена и адреса тех, кому следует отправить дополнительные копии.

В конверте Стивен обнаружил давно потерянную репутацию отца. И он заплакал, стоя на коленях в холле, впервые за долгие годы.

– Как вы заставили Гриффина во всем сознаться, лорд Крэйн? – спросил он, наклоняясь вперед. – Ведь признаться в лжесвидетельстве равносильно позору. Почему он согласился?

– Я так крепко прижал к стене Хамфри Гриффина, что будущие поколения вполне смогут принять его за гобелен. В настоящее время у него сложилось впечатление, что его сотрудничество может побудить меня не настаивать на длительном тюремном заключении за растрату, злоупотребление служебным положением, вымогательство и лжесвидетельство.

– А это так?

Крэйн улыбнулся, но улыбка вышла зловещей.

– Нет. Но едва ли это имеет значение. Когда я с ним закончу, мистер Гриффин будет умолять о дополнительных десяти годах тюремного заключения, просто чтобы оказаться по другую сторону стены от меня.

– Ох, – вымолвил Стивен. – Хорошо.

Крэйн нахмурился:

– Надеюсь, что вы пришли не по этой причине. Вы мне ничего не должны.

– Я знаю.

– Итак, я спрашиваю еще раз, мистер Дэй, почему вы здесь?

– Я здесь, потому что так и должно быть, – начал Стивен. – С моей стороны было довольно по-детски уйти. Я обезвредил ловушку, так что могу почувствовать ее создателя, к тому же мне хорошо знаком район Личдейла. Очевидно, что именно я должен с этим разобраться.

Крэйн наблюдал за магом, приподняв бровь.

– Должно быть, для вас это стало очевидным совсем недавно, поскольку вчера мистер Фэйрли представился вашим заместителем.

– А. – Стивен выругался про себя. – Вы все же познакомились с ним.

– Да. Не могу сказать, что он внушил мне уверенность в вопросе о расследовании убийства, хотя, полагаю, если бы мне потребовался практик, которого я мог бы привести с собой на лучшие светские вечеринки, не сомневаясь в его многочисленных полезных связях…

Стивен закрыл глаза.

– Да, он, хм-м-м, считает важным вопрос происхождения и положения в обществе.

– Откровенно говоря, он показался мне скользким типом. Но я допускаю, что у него есть скрытые таланты.

– Думаю, вы правы, – произнес Стивен без особой уверенности.

Даже после получения удивительного письма он не хотел браться за это дело. Если Гектор и Квентин Водреи были убиты, правосудие должно свершиться, но руками другого мага. А затем он узнал, что это будут руки Фэйрли, слабого, потворствующего своим желаниям салонного фокусника, чьим единственным достоинством были полезные связи, и клятва Стивена застряла у него в горле, словно горсть колючек ежевики.

Это не имело никакого отношения к длинным пальцам Крэйна, его подтянутому, мускулистому, покрытому татуировками телу или морщинкам вокруг проницательных серых глаз. Эти раздражающие настойчивые воспоминания давали Стивену самую вескую причину держаться подальше. Нет, все просто, как и всегда: справедливость должна восторжествовать. И раз уж у него не было полномочий выбрать практика для графа, он должен разобраться с этим делом сам или же навсегда вычеркнуть себя из списка специалистов.

Крэйн с любопытством следил за ним.

– Так зачем же вы послали этого лицемерного болвана?

– Я не посылал, – возразил Стивен, чересчур искренне. – Он сам вызвался. Думал, что графу потребуется практик благородного происхождения. – Способности Стивена намного превосходили умения Фэйрли, но он – сын провинциала, умершего в нищете, а Фэйрли – сын барона. Стивену пришлось вступить в горячую перепалку, чтобы забрать заказ обратно. Он сухо процитировал слова коллеги: – У дворянства есть некоторые je ne sais quoi[8], которые требуют присутствия джентльмена, а не наемника.

Восьмой граф Крэйн приподнял аристократическую бровь.

– В моем случае je ne sais quoi включает четыре года работы контрабандистом, два смертных приговора и десять лет, проведенных в качестве торговца в доках. Надеюсь, теперь вы чувствуете себя достаточно благородным.

Стивен попытался осознать услышанное.

– Два смертных приговора? Правда? Я имею в виду, вы выглядите хорошо, учитывая такой опыт.

Крэйн ухмыльнулся:

– Один был вынесен заочно. Со вторым повезло меньше, и я провел три дня в камере смертников. Настоятельно не рекомендую.

– И… вы упомянули контрабанду?

– Как раз за это и были вынесены смертные приговоры.

– Что вы перевозили? – Требовательно спросил Стивен, но тут же опомнился. – Простите, это не мое дело.