Повелитель стали

– Уйди, – топнул на птицу хозяин, направляясь по выложенному досками двору к воротам. Привычно откинул запоры и засовы, нагнулся и потрепал Жучку и Бобика по спинам, открыл калитку и вышел со двора. Как обычно, посмотрел вдоль улицы, растянувшейся на добрые полкилометра, взмахом руки поприветствовал Владу, выгонявшую корову на пастбище. Всё нормально, скотина ведёт себя спокойно, можно приступать к водным процедурам. Он свернул налево, к берегу Бражки, и лёгкой походкой поспешил по деревянному тротуару к причалам. Там бросил полотенце на перила, скинул брюки и тапочки, глубоко вдохнул и нырнул в обжигающую прохладой реку. Десяток гребков вперёд, столько же обратно, тело разогрелось, вот и лесенка, по которой выбрался на пристань. Фыркнул, вздрогнул всем телом, как собака, разбрызгивая капли воды, потянулся за полотенцем и замер. От тела шёл густой пар, а первые лучи только что появившегося из-за горизонта солнца, попавшие на кожу, моментально согрели тело, сразу отбив желание вытираться. День обещал быть жарким, как и предыдущие две недели, захотелось оставить ощущение утренней прохлады в своём теле надолго.

Белов поднялся на поляну, где медленно, наслаждаясь каждым движением, начал комплекс гимнастики тайцзи-цюань. Её он разучил ещё в начале девяностых годов двадцатого века, убедившись в способности гимнастики снимать волнение и создавать хороший настрой по утрам. С тех пор, почти два десятка лет, при первой возможности выполнял знаменитые сто восемь движений, впрочем, иногда ограничивался двумя первыми частями, когда спешил. Хорошо, с явным удовольствием, прокачав суставы и растянув мышцы, он всё-таки протёрся полотенцем и пошёл назад, в дом, пора завтракать. Лариса уже приготовила завтрак, все ждут его возвращения, чтобы позавтракать в семейном кругу.

Лето перевалило за середину, Бражинск окончательно обрёл черты настоящего посёлка середины двадцатого века. Белов ещё помнил провинциальные деревеньки семидесятых годов, с пыльными дорогами и деревянными тротуарами по обочине улиц. Возможно, детские воспоминания и сыграли свою роль в обустройстве посёлка или обилие пилёных досок. Одним словом, нынешний Бражинск выглядел точь-в-точь как провинциальные деревеньки в родном Бражинском районе, в советские времена, до того, как их уничтожила демократия. Порой попаданцу казалось, что он не в раннем средневековье, а в родном СССР и вот-вот приедет передвижная автолавка, привезёт сапоги, обувь фабрики «Скороход», пахнущую натуральной кожей, неказистые костюмы и платья, которые всё равно придётся покупать, выбора нет. Эта мысль – добиться максимального сходства с двадцатым веком – становилась для него параноидальной, выливаясь в странные и непонятные для жителей посёлка формы. Деревянные тротуары из досок для понимания аборигенов немногим отличались от золотых унитазов по своему смыслу, так до́роги были доски до появления пилорамы. То старейшина затеет строительство палисадников перед каждым домом, где буквально заставит посадить цветы и раздаст каждому семена. То даст странные для жителей лесов указания выстроить нужник в каждом дворе и отдельно помойную яму, с условием не гадить в других местах. До этого жители посёлка, за исключением семьи Беловых, справляли нужду, как обычно, в любом месте, где прижмёт. Теперь староста наложил на подобные действия запрет, подтверждённый наказаниями, вплоть до отлучения от танцев. На этом фоне прочие требования старосты, вроде уборки территории перед домом, обязательная баня, не реже раза в неделю, содержание в порядке сточных канав вдоль дороги, и многие другие мелочи уже стали привычными для бражинцев.

Его авторитет никто из жителей не пытался подвергнуть сомнению. Даже самые младшие отроки понимали, что жизнь в Бражинске гораздо интереснее и приятней, чем в родном Пашуре, не только из-за питания и одежды, – в посёлке много такого, что в родном селении не увидишь никогда. Одни кузницы чего стоят, школьные занятия, катание на лошадях, а невиданное оружие? Все знали, что глава поселения научил стрелять из своего страшного оружия всю семью и обещал научить всех бражинцев, более того, дать каждому, ну почти каждому, такое оружие. Да одно это вызывало в подростках благоговейный трепет по отношению к старейшине и его указаниям, которые они спешили выполнить быстро и правильно.