Повелитель стали

Остальные производства в посёлке не нуждались в наблюдении. Валенки нынче не катали, хватило старых запасов, а покупали их плохо, народ был очень консервативный. Вся шерсть ушла на ткань, которую весело и с песней нарабатывали в доме у бабушки Тины. Купленный хлопок Белов почти весь переработал на порох, оставив немного на опыты по динамиту. В январе он решил изготовить хоть один токарно-расточный станок, без которого невозможно даже думать о ружьях и пушках с казённым заряжанием. Два наиболее грамотных кузнеца занялись подготовкой деталей по его чертежам, благо среди литературы Алексея нашёлся старый справочник по станкостроению, а Белов задумал строить ещё одно водяное колесо для отдельного мощного движителя на станок. После недолгих поисков удобное место нашлось в паре вёрст от дома, на речке Малой Бражке, куда старейшина перевёл своих лесорубов. Хоть и надоело исполнять обязанности конвоира, оставлять одних преступников с топорами в руках возле посёлка сыщик не мог. Чтобы не мёрзнуть на морозе, он устроил себе тренажёрную поляну, где отрабатывал удары по груше, метал ножи в мишень, вспоминал забытую за последние месяцы гимнастику тайцзи-цюань. С наступлением сильных холодов работы на улице вынужденно прекратились.

Старейшина опять вернулся в химическую мастерскую, где его дожидались образцы руды, привезённые летом из окрестностей Соли-Камской. Его помощницы уже исследовали предварительно все образцы, уменьшив число перспективных находок до восьми, в большинстве проб была исключительно железная руда. Зато в оставшихся образцах, изученных за время вынужденного безделья в конце января, когда посёлок, словно подушкой, оказался накрыт свирепыми крещенскими морозами, Белов нашёл неплохое содержание никеля, марганца и хрома. Осталось только вспомнить основы металлургии и сварить совместно с Третьяком легированную сталь с заданными свойствами, сущий пустяк.

Перечитывая справочники по металлургии, вдруг обнаружил у себя уникальную память, сейчас он запоминал все процентные содержания, таблицы и технологии с первого прочтения и вспоминал легко, даже через неделю. Белов отнёс это к лечению Лея и вспомнил со стыдом, что не появился у него осенью. Пришлось готовиться к путешествию, замаливая грехи гостинцами. Отправились туда вдвоём с Алиной, на санях. Снег на Каме был глубокий, но плотный, лошадка шла уверенно, заночевать всё равно пришлось в лесу, не добравшись до Выселков пяток километров. Белов опасался нападения, спал с Алиной по очереди, обошлось.

Лей осмотрел пациента, принял гостинцы и подробно выспрашивал о самочувствии, потом, как ни странно, о детстве. Сыщик поначалу сомневался, говорить ли правду, но постепенно разоткровенничался и рассказал о детстве, учёбе в школе, увлечении книгами и общем уровне развития общества на Земле двадцатого века. Для объяснения Белов продемонстрировал свой любимый фонарь-генератор, револьвер, наручные часы. Оставив лекаря в глубоком раздумье, супруги поспешили обратно. Непонятное чувство тревоги давило сыщика, а таким знакам он привык доверять. По мере приближения к устью Сивы тревога становилась всё сильнее, она передалась лошади, которая торопилась без всякого понукания. Предчувствия оказались верными, снег на замёрзшей Каме в месте впадения реки Сивы был перепахан множеством следов. После изучения следов Белов с Алиной решили, что санный обоз из десяти или больше саней, с пешими людьми в сапогах и валенках прошёл вниз по Каме не больше суток назад. Все бражинцы ходили в валенках, значит, в обозе были свои и чужие.

… – Он изгой, никто, и звать его никак! Сегодня твой Белов есть, а завтра нет его! Сколько дружины он может выставить? Сколько ополчения? У его Бражинска даже частокола нет! Откуда ты знаешь, может, именно сегодня весь Бражинск сожгли, а людей в полон увели, вместе с Беловым?

– Кто, батюшка, на такое решится? Он же хороший! – В глазах Ивы уже накопились слёзы, готовые сорваться каждый миг.

– Да кто угодно! Хоть угры северные, хоть Россох-город! При таком богатстве Белов твой, словно бельмо в глазу для всех окрест! Кабы не ты с подружками да не твоё спасение, мы бы сами первые этого изгоя полонили да всё богатство себе взяли! – старейшина Липовки крякнул, остановив свои откровения. Любимая дочь может не понять, более того, кому не надо ляпнет. Угораздило её в этого изгоя, без роду-племени, влюбиться!

Глава двадцатая. Беспокойные соседи