Повелитель теней

– Так это вы и есть та троица, из-за которой весь сыр-бор! О Господи, подумать только, половина всех ангелов небесных обшаривают землю, разыскивая вас, и вдруг вы появляетесь в моем доме с моим добрым другом… – Он приостановился и посмотрел на Аврама вопросительно: каким именем его назвать?

– К вам привел их Аврам, мистер Малбери, как я и обещал, – быстро сказал Аврам.

– В здравии и благополучии, Аврам, в здравии и благополучии? – спросил Малбери.

– Небольшая проблема имеется, но у девочки есть кристалл Абарис, который скоро на всем этом поставит точку, – ответил Аврам.

– А вот этот наш друг проделал, как видно, долгий путь от самой Африки. Из Африки всегда приходит что-то новое, и вот мы обнаруживаем его здесь, в Уитби. – Малбери приветствовал Рафу улыбкой. – Итак, что же надобно сделать? Придется немного подождать, корабль уходит сегодня поздно вечером. Все вы можете отдохнуть наверху, а потом, нынче же в ночь, будете уже в пути. Священный груз, мистер Аврам, священный груз. Полагаю, вы отправитесь вместе с ними? – спросил он своим приветливым задушевным голосом.

– До полуночи еще далеко. Мне кажется, им следует отдохнуть, – сказал Аврам и повернулся к ним. – Здесь вы будете в безопасности. Тем более что глэшаны и варригалы не так глупы, чтобы наведаться сюда. Джоаб уже имел случай сразиться с этими тварями, а храбрости ему не занимать.

– Вы мне льстите, Аврам. Я просто адепт Великого Пути, как и эти наши молодые друзья. Могу ли я взглянуть на то, что вы так бережно держите, друг мой? – спросил Малбери Рафу.

Рафа был потрясен. Он взглянул на Томаса, потом на Кейт, не понимая, как этот человек мог узнать о Керувиме. Неохотно вынул он из-под плаща золотую статуэтку. Малбери восхищенно смотрел на нее.

– Это сама красота, – сказал он, – вполне могу понять, почему они так стремятся отнять ее у вас.

– Они охотятся за ней не из-за ее красоты, а из-за власти, какой она обладает, – ответил Рафа. – Они уверены, что фигурка принесет им деньги, здоровье и счастье. Но все, что она принесет им, исходит из их собственных сердец. Если человек злой, его злоба изольется на него самого, если он добр, добро и станет его достоянием. Мой народ оберегал эту святыню со времен Моисея. Мы считали, что находимся достаточно далеко от мира, чтобы сохранить ее в безопасности, однако жадность способна отыскать решительно все, что есть ценного на земле. – Рафа посмотрел Малбери в лицо. – Много людей полегло ради этой фигурки, они обыскали всю землю из конца в конец, но предал нас один из наших людей.

Внезапно дверь внизу распахнулась, в передней комнате послышались шаги. Рафа быстро спрятал Керувима под плащом. В кабинет вошел человек средних лет в видавшем виды плаще. Он был небрит и грязен, с короткими жирными пальцами, крепко державшими помятую шляпу.

– Прошу прощения, мистер Малбери, я насчет той кражи. Видать, они решили зацапать меня, и я уж и не знаю, есть ли у меня шансы избежать виселицы, – выпалил с ходу вошедший, перебегая острыми глазками с одного лица на другое.

Малбери взглянул на Аврама, давая понять, что ребят надо увести с глаз долой. Это был неожиданный посетитель, и отнюдь не из тех, кого Малбери желал бы видеть в этой компании. Аврам быстро вывел их из кабинета.

– Пойдемте, друзья мои, мы слишком много времени отняли у мистера Малбери. Давайте сейчас отдохнем, а разговор закончим позднее. – Аврам повернулся к нежданному гостю спиной, стараясь загородить ребят от него.

– А тебя я знаю, – сказал тот, когда Томас проходил мимо. – Ты великий грешник, Томас Баррик из Бейтауна. Час назад я видел твою матушку в лечебнице. Ох, как же худо ей, помирает, можно сказать, все тебя кличет, все имя твое твердит, видеть, мол, хочу, чтобы пришел к ней, значит, а сама плачет в три ручья, словно дитя малое. А ты вон где, оказывается, ни о чем таком и не думаешь, с джентльменами якшаешься. Ну и сынок, ничего не скажешь.

– Каков бы он ни был, не твое это дело. Выкладывай мистеру Малбери, зачем пришел, и ступай прочь. – Голос Аврама стал совершенно другим. Видно было, что он вне себя от ярости и готов вытолкать его из дома взашей.

– Оставь его мне, Аврам. Я хочу взяться за это дело. Вполне может статься, тут речь идет о чем-то пострашнее виселицы.

Окно в комнате наверху выходило на порт. Слова незнакомца эхом кружились у Томаса в голове. Все его думы сейчас были о матери. Он ходил взад-вперед по комнате, от окна к двери, кусая ногти. Ведь он так близко от нее; всего десять минут, и он будет с ней рядом, будет держать ее руку, слышать ее голос, в тот самый час, когда она нуждается в нем больше всего. Он почувствовал себя узником, он оказался в клетке и не понимал, за что его держат взаперти. В полночь он покинет эту землю, словно смытый приливом, унесенный прочь от прежней своей жизни на волне перемен. Все это случилось так быстро. Он почувствовал себя невольным участником непонятной битвы, которая разгорается вокруг него и уже изменила его жизнь навсегда.