Повелитель Теней [= Книга Теней]

Рэйден начал развивать теорию, согласно которой Повелитель Теней был на самом деле игрушкой обстоятельств, причем почти каждое из приписываемых ему «злодеяний» было совершено из благих побуждений, из чувства долга и тому подобное. Он говорил убедительно, однако обвинений против Инеррена было столько, что вскоре даже не знающий местного кодекса чародей понял: фокус не удался. В глазах присяжных светилось сочувствие, но далеко не настолько сильное, чтобы оправдать его по всем статьям.

«Кажется, пора пускать в дело один трюк», — решил Инеррен, тихо нашептывая заклинание:

Пускай звучит Наречие Судьбы
Для тех, кто должен вынести вердикт,
Мой путь и побуждения известны —
Но им они, видать, неинтересны,
Их занимает собственное шоу…
И все ж — явись, о Истинное Слово!

Неожиданно для всех (кроме чародея, разумеется) тон Рэйдена изменился, и он заговорил в совершенно несвойственной ему манере:

Огонь и мрак оставив за собою,
Своим наследьем сделав кровь и месть,
Отдав богатства все за миг покоя,
Он сохранил Искусство лишь и честь.

Врагов его могущество пугает,

Хотя они подчас куда сильней.
Он далеко не все о мире знает,
Работая всего лишь средь Теней, —
И потому идет на риск, который
Любого бы отправил в мир иной,
И побеждает. Как? Вопрос суровый,
Ответ лежит за всей Большой Игрой.

События без всякого сюжета,

Слова без смысла, музыка без нот,
Вопросы без намека на ответы —
Игра, где важен статус, а не счет;
Хронист, забывший имена и даты,
Учитель, что глупей, чем ученик,
Воитель, не носящий меч и латы, —
Нет действий без последствий и причин.

Вселенная — театр, а мы — актеры,

Вся жизнь — это пьеса странных дум;
Мир — декорация, репризы — разговоры,
Характер — только маска и костюм,
А занавес, что отделяет сцену
От зала, — именуется Барьер…
И драматург свою проводит тему,
Используя нас, смертных, как пример.

Но в публике всегда найдется критик,

Своей оценкой наводящий тень
На драматурга, на «сюжет развитья»
И на Судьбу… Да, это — Инеррен.

Актер, что не признал законы жанра?

Иль зритель, что в душе — сам режиссер?
Решайте сами. Перед вами карты
И виден весь расклад и весь узор…

Закончив, Рэйден вдруг осознал, что им управляли, и бросил на своего подзащитного соответствующий взгляд. Тот сделал вид, будто не понимает, в чем дело.

Действительно, половина (если не больше) упоминающихся понятий была неизвестна Инеррену, зато все остальные — и зрители, и присяжные, и обвинители — прекрасно поняли, что имел в виду Адвокат. Кратко это можно было сформулировать так: кто может понять действия отдельных созданий, кроме самого Создателя? А как можно осудить кого-то, не понимая, чего он, собственно, добивался?

— Ты спятил? — яростно зашептал Рэйден. — Использовать магию на Суде Равновесия? В присутствии величайших Адептов Искусства?

— Какая разница, — отмахнулся чародей, — мне-то уже все равно. Заметят — так и будет, а нет — дело может и облегчиться.

Железный Гвардеец расстелил свой плащ и уселся на него, прислонившись спиной к толстому стволу дерева. Он расслабился, впитывая в себя незабываемые ощущения этих мест, знакомых до мелочей и постоянно преподносящих сюрпризы.