Повелитель теней. Том 2

— Только вы внезапно забыли, что Ярослав Голицын тоже был вашим студентом, — сурово произнёс капитан. Атмосфера в кабинете внезапно накалилась. Полиция и военные недолюбливали охотников на монстров, потому что те относились к ним с высокомерным пренебрежением. Капитану явно хотелось поспорить с директором, но, покосившись на меня, он всё-таки согласился: — Ваши студенты свободны как ветер в поле. Только пусть не забудут явиться на судебное слушание. Адвокатов оплатит Академия?

— Судебное слушание? — Виктор Викторович нахмурился.

— Через неделю. Бюрократическая условность, — язвительно улыбнулся капитан и вышел.

Директор посмотрел ему вслед и пробормотал:

— Безмозглые дуболомы, — потом он повернулся ко мне и взмахнул рукой. — Свободен. До следующей недели. Ой, пожалуйста, не возмущайся! До судебного слушания ты и твоя группа останетесь в роли подозреваемых, все обвинения снимет только суд. И, Ломоносов… Поосторожнее с Голицыным, он тебя искренне ненавидит.

— Спасибо, — я поклонился и покинул кабинет. В коридоре меня ждали Егор и Маша, которая держала сумку с кристаллами и зелёнкой.

— Я думала, нас никогда не выпустят! — воскликнула Маша. — Какой же мерзкий этот Голицын! Уверена, он всё знает про Ярослава, но пытается выставить нас виноватыми.

— Это так печально, — тяжко вздохнул Егор и пояснил на наши удивлённые взгляды: — Быть плохим человеком — это всегда печально. Ты никого не любишь, и тебя никто не любит.

Мы не нашлись, что ответить.

— Давайте навестим Кристину? — предложила Маша.

— А давайте, — кивнул я.

За стойкой регистрации в лазарете никого не было. Из третьей больничной палаты раздавалась приглушённая ругань. Что-то грохнуло и разбилось, дверь с силой ударилась о стену, и в коридор вылетела милая пухленькая женщина в белом халате и шапочке с красным крестом. Увидев нас, она всплеснула руками и громко, едва сдерживаясь, чтобы не перейти на крик, сказала:

— Кто кого покалечил? Какой изощрённый способ вы придумали на этот раз, — но вдруг её взгляд остановился на мне, и она, внезапно успокоившись, улыбнулась: — Я тебя помню. Друг Кристины Безликой, верно? Надеюсь, ты пришёл за нею, иначе, клянусь Даждьбогом, я её обколю обезболивающими до бессознательного состояния!

— А она уже выздоровела? — уточнила Маша.

— До такой степени, что сделала меня больной! — произнесла медсестра, схватившись за голову. — Я совершила большую ошибку, когда оставила её в лазарете под наблюдением. Невозможно большую ошибку! Забирайте её! Она и мёртвого выведет из себя! Как вы вообще с ней общаетесь?

— Я был мёртвым, когда получил травму головы, — радостно ответил Егор. — В детстве. Целых три минуты, клиническая смерть.

Медсестра странно на него взглянула и передала мне документы:

— Выписка, справка и рекомендации.

Я взял все бумаги, и мы зашли в третью палату. Кристина безразлично пялилась в потолок, лениво потирая тонкий шрам на запястье. Её розовые волосы разметались по подушке и свисали с края кровати. Белая больничная рубашка съехала на правое плечо, обнажая острую ключицу и россыпь родинок у основания шеи.

— Не очень-то ты рада видеть своих друзей, — я присел на кровать и пощёлкал пальцами перед носом Кристины.

Она вздрогнула, проморгалась и, наконец, обратила на нас внимание — села рывком, быстро поправила рубашку, пригладила волосы и улыбнулась:

— Ребята! Живые! Я так волновалась! Врачиха слушать меня не хотела, всё талдычила одно и то же, — Кристина скривилась и, сделав тонкий писклявый голос, спародировала медсестру: — Деточка, ты ещё слишком слаба, какие тебе Данжи? Ты монстров будешь отпугивать синяками под глазами? Я оставляю тебя под наблюдением, неделю, не меньше!

— Какой кошмар, — едва сдерживая улыбку, сказал я.

— Вот ты иронизируешь, а ведь действительно кошмар! — возмутилась Кристина. — Здесь нечего делать! Телефоны и компьютеры запрещены, потому что, видите ли, пациенты должны восстанавливаться в спокойствии и тишине! Да я от этой тишины скоро свихнусь! Разве можно столько времени ничего не делать⁈ Так мало того… Они меня ещё и в Данж не пустили. Если я из-за таких пустяков, буду пропускать походы в Данжи, то останусь слабачкой навсегда!

— Оторванная рука — это не пустяк, — неодобрительно покачала головой Маша.

— Пустяк, если она уже приросла, — отрезала Кристина. — В следующий раз вообще сбегу из лазарета. Вы хоть знаете, что вас три дня не было? Тюремщица сказала, что за вами уже собрались отправлять спасательную группу. Я думала, вы уже не вернётесь.

— Вернулись и даже принесли добычу, — я встряхнул сумкой с кристаллами. — Правда, нас обвинили в убийстве и на неделю отстранили от занятий, а потом нас ждёт суд… Но не будем о нас, — я протянул ей документы о выписке. — Ты настолько разозлила медсестру, что она велела тебе убираться на все четыре стороны.

— Ура!